– Да, сильно изменились. Я привык видеть вас таким… С обложки модного журнала. А тут вы ну просто как люмпен последний.

Ленин выходит из-за стола. На нем черный костюм из шотландской шерсти. Белоснежная рубашка. Галстучек красный, в белый горошек. Английские башмаки. Он становится перед Терещенко, покачиваясь с пятки на носок:

– Умные люди давно уже сориентировались. А вы как-то, не очень, товарищ Терещенко.

– Гражданин!

– Да, уж действительно. Вы нам не товарищ. Итак, чего изволите?

– Я пришел посмотреть вам в глаза, Ульянов.

– Ленин! – поправляет Радек.

– Ульянов! Вы не сдержали, данное мне, честное благородное слово. Вы разогнали Учредительное собрание! Вы узурпировали власть! Вы послали карательные отряды в Украину! Так что я свободен от обязательств.

– Голубчик, – произносит Ленин издевательски, – Всё всегда нужно делать вовремя. Ложка ведь дорога только к обеду. Ну, пожалуйста, доставайте свои сраные документы…

Терещенко понимает, что документов у Ленина нет.

– И куда вы эти бумажки? Всё! Вот где у нас вся Россия, батенька! – Ленин сжимает свой сухонький кулачок. – Да, у вас, Терещенко, действительно был момент… Момент! Сегодня уже поздно. Расклейте на всех столбах. Кричите на всех углах. Можете подтереться!

Ленин не выдерживает, прыскает, срывается в смех и детскую считалочку:

– Обманули дурака на четыре кулака, а на пятый кулак вышел Терещен-ко дурак!

В этом «ко» вся ненависть Ленина к свидетелю его слез. Терещенко вскакивает.

– Да, вы свободны. Бывший министр, бывший банкир, бывший олигарх. И вообще, бывший. Прощайте! – Ленин машинально подает руку.

Терещенко демонстративно закладывает свои руки за спину:

– Знаете, вы ведь теперь, Ульянов, лицо руконеподаваемое. Человек без чести.

Произнесенное звучит для Ленина, как пощечина. Он начинает дрожать. Пена на губах.

Радек щелкает пальцами и в долю секунды Терещенко оказывается скрученным двумя латышами, выскочившими из-за ширмы в кабинете.

Ленин придвигается вплотную, готовый впиться ногтями в лицо и цедит: