Но нельзя.

— Предлагаю спуститься в кабинет, — наконец, сделав над собой усилие (желание притянуть девушку к себе кружило голову сильнее бутылки флаоского), сказал Вейнанд.

— Уже поздно, — покачала головой Лайра.

Упрямица!

— А вам не следует здесь находиться.

Можно подумать, он об этом не знает.

— Мы снова на «вы»?

Она отвела взгляд, как делала сегодня уже не раз.

— Вы мой опекун, а я ваша…

— Невеста. — Вейнанд и сам удивился, как легко получилось произнести это слово.

Прекрасное, кстати, слово! Дурак, что раньше не понимал этого.

— По крайней мере, я очень надеюсь, что ты согласишься ею стать, — на всякий случай уточнил его светлость, прекрасно понимая, какую бурю эмоций может вызвать слишком категоричное заявление.

Тут уж она посмотрела ему в глаза. В её почему-то отражался страх. Страх, поблекший за вспышкой не то раздражения, не то гнева.

— Мне кажется, генерал, вы слишком быстро принимаете жизненно важные решения. Одного поцелуя явно недостаточно для предложения руки и сердца!

— Наоборот, Лайра, я слишком долго медлил. Уже давно следовало вам признаться, но вместо этого я занимался самообманом.

Смутилась. Об этом говорил и румянец на щеках, и закушенная губа и то, как мятежница снова опустила глаза.

— Я не хочу замуж, — сказала тихо, но для Вейнанда эти слова прозвучали громче выстрела.

Не сдержался — подался к ней, взял за руку, привлекая к себе, сплетая с ней пальцы.

— И я тебе безразличен? Совершенно неинтересен?

Вскинув голову, Лайра сверкнула глазами, в которых читалось что угодно, но только не безразличие.