— «Десятка» совсем на ноги встала! — Таня сияла. — «Шестьдесят шестой» подымается. Сейчас буду их поить понемножку. Вот «Девятнадцатый» плохой… — Она достала из печки одного утёнка, положила его себе на колени, закутала подолом, нагнулась и подышала ему на головку. Утёнок оставался неподвижным. Однако чёрные глазки у него мерцали довольно шустро.

— Словно подмигивает, — сказала Нюра. — Значит, многих утят спасли?

— Да с нашего участка все ожили! — ответила Таня. — Эти вот последние, самые неживые были… А так все отошли. Ребята их в духовки посовали, на лежанки. Как только не отогревали!

— Жалеете вы своих утят, — похвалила Нюра. — Ты, говорят, за этими утками прямо в платье ныряла в озеро.

— А всё равно кругом вода была, — что сверху, что снизу, что с боков, — так какая разница? — беспечно отозвалась Таня. — Вот Сенька тот действительно герой! Не всякий поплыл бы на тот берег в бурю. А вообще какой ужас был! Утята суматошатся на озере, кричат. И тут же на глазах тонут… Кошмар!

— Всё-таки это удивительно — утята, а так легко тонут! — заметила Света.

— Ничего удивительного в этом нет. Перьев у них ещё не так много, а пух намокает. Промокшие утята быстро остывают, замерзают. От этого в них и жизнь останавливается. Кроме того, вода заливается им в щёлки на клювиках, в ноздри. Ноздри закрываются, и утятки не могут дышать. Вы обе знаете, отчего большие утки и гуси так хорошо держатся на воде?

— Отчего? — спросила Нюра.

— У них есть такие особые железы, которые выделяют жир. Этот жир смазывает перья, они не намокают. Вот гуси, как вылезут из воды, отряхиваются, а вода с них стекает, соскальзывает с перьев. Замечали, наверно?

— Особенно я не присматривалась, — призналась Нюра.

— А у невзрослых утят железы ещё не развиты, перья не смазаны; вот утята и тонут в один миг.

Света с гордостью посмотрела на Таню. Вон сколько знает! Нюра, хоть и старше, а слушает её с большим вниманием.

— Да, девочки, знаете, — быстро, как всегда, говорила Таня. — Мама-то Любина вот сердилась на утят за то, что ночью весь пол запачкали! И Любу бранила, зачем Люба маленького братишку очень строжила, даже нашлёпала его. А Люба говорит: «А как его не строжить, если он всё время к утятам лезет, хочет их в руки взять? Утята чуть живы, а он лезет и лезет». А нога у Любы уже лучше. Вывиха нет, только растяжение сильное.

— Во многих избах брали утят отогревать? — спросила Нюра.

— Во многих — у-у! — весело ответила Таня. — А у Сашки какой случай вышел! Утята ночью отогревались в духовке, пошли там бродить, и Сорок восьмой номер свалился в кринку с молоком. От воды спасся, так чуть в молоке не утонул. Сашин брат его «молочным утопленником» назвал.

Девочки рассмеялись.

— Конечно, не все в избе отогревались, — сказала Таня. — Многие в сараях, которые близко к утятнику. А больше всего просто в загонах. Отогрелись, просохли и ожили!