Телохранитель с силой скучивает мне руки за спиной, и от боли у меня перехватывает дыхание.

– Пожалуйста, только не ребра!

– Спасибо, теперь понятно, куда бить, – ухмыляется громила. Нос у него свернут на сторону – ходячий стереотип.

Захаров треплет меня по щеке, от его перчаток пахнет кожей.

– Думал, ты вырастешь похожим на деда, но мать вконец испортила всех троих.

Не могу сдержать смех. Бандит еще сильнее выворачивает руки, раздается глухой щелчок – как будто кости выскочили из суставов. Я всхлипываю.

– Папа, – голос низкий, угрожающий, но вполне отчетливый, – не трогай Касселя.

На набережную с песчаного пляжа поднимается девушка. В этот миг Лила похожа на незнакомку, на привидение. Наверное, так и воспринимает ее Захаров: это женщина, а не та девочка, которую он потерял. Но изогнутая в жестокой усмешке линия губ у них совершенно одинаковая; и один глаз у нее голубой, а другой зеленый. Старик снимает черные очки.

– Лила? – голос у него стал слабый и ломкий, словно стекло.

Телохранитель ослабил хватку, я вырываюсь на волю и растираю онемевшие руки.

– Надеюсь, ты доверяешь своим людям, – у нее тоже голос дрожит, – потому что все это тайна. Мое возвращение должно оставаться в тайне.

– Прости. Я думал, это не ты…

Захаров протягивает руку, но Лила не двигается, не подходит ближе. Она вся словно ощетинилась, как будто борется с невидимым засевшим внутри диким зверем.

– Давайте уйдем отсюда, обсудим все вдали от посторонних глаз, – прошу я, дотронувшись до ее запястья. Захаров смотрит на меня, будто не узнавая. – Пойдемте же.

Громилы, кажется, рады моему предложению.

– Люди смотрят, – один из них кладет руку на плечо боссу и подталкивает его в сторону казино.

Второй подозрительно уставился. Лила берет мою ладонь в перчатке и бросает телохранителю холодный повелительный взгляд. Вот спасибо. Тот отступает и молча следует за нами в «Тадж-Махал». Я удивленно поднимаю брови.

– Умеешь ты вляпаться в неприятности, – говорит она.

Мы проходим через казино к лифту, и никто не говорит нам ни слова.

Точно знаю, Захарову не понравилось, что я видел его лицо в момент их встречи, это слишком личное. Может, уйти? Но Лила стискивает мою руку почти до боли. Стараюсь ни на кого не смотреть, не отводить глаз от мелькающих над дверями цифр – мы поднимаемся все выше.