Да, это правда. Но то, что я путешествовала по равнине в твоем обличье, никому знать не обязательно. А амулет я утопила в Извилистой, как и старые вещи Орва.

Мы немного поболтали и хотели было разбежаться каждый в свою сторону, как вдруг братец остановился.

– Рамона! – окликнул голосом, полным ужаса.

Догнал меня и снял что-то с волос. Ни жива, ни мертва я наблюдала за движением пальцев, которые сжимали маленький тонкий колосок.

– Это же… – Глаза брата округлились, а у меня от ужаса перехватило дыхание. – Это пшеница!

– Ну и что здесь такого? – я попыталась сделать голос беспечным, но внутри все задрожало. Сердце колотилось, как у птицы, попавшей в силки.

– В горах пшеница не растет. Откуда это у тебя? Ты была на равнине?

– Что за вздор, Орвин? – я выхватила у него улику и смяла в кулаке. – Ты на солнце перегрелся? Какая равнина?

Орв выглядел смущенным. Он почесал затылок и метнул на меня растерянный взгляд.

– Может, я перепутал…

– Конечно, перепутал!

Мой единственный шанс – убедить его в этом. Конечно, я надеялась, что Орвин в любом случае бы меня не выдал, но… Лучше играть свою роль до конца.

– Я бы никогда не спустилась туда одна без разрешения.

– Да-да, я понял, – он кивнул. – Прости. Удачи тебе, сестренка! – он подмигнул и помчался прочь.

Я еще некоторое время простояла, прислонившись спиной к холодным камням и слушая, как грохочет в ушах кровь. Как хорошо, что первым колосок заметил Орв, а не отец или кто-то из жриц.

Матерь Гор, какое облегчение!

А на следующее утро Антрим всколыхнулся.

Один из старейшин, бесконечно уважаемый и почитаемый Ольд, совершил настоящее преступление. Презрел все традиции, наплевал на обычаи и уклад, за что должен был подвергнуться суровому наказанию.

Скальный город кипел, как вода в котелке. Искатели переговаривались тревожно, кто-то требовал публичного суда, кто-то порывался лично объяснить ему, что так поступать нельзя. С помощью кулаков, разумеется.

– Отец! – я догнала его, со всех ног куда-то спешащего, и схватила за локоть.