Книги

Башня вавилонская

22
18
20
22
24
26
28
30

— Твой новгородский приятель пошляк и циник, так ему и передай. Но с носом остались мы оба — а без носа останется разве что… — он показал глазами на потолок, — святой отец.

— То есть? — опешил Деметрио.

— Сеньорита покинула меня, не дослушав ответ на собственные вопросы, потому что ей позвонил начальник и дал другое задание. Гореть мне в Аду, если она не забыла про меня раньше, чем встала со стула, на котором ты сидишь.

Синдром заложника, говорите. Может, и синдром. Может, и заложника. Может, у них и правда привычка такая насчет начальства. Но начальству потом при случае нужно будет… сказать. Доходчиво.

На прозрачном столе мутное влажное пятно — стакан поставили мимо аккуратной резной деревянной корзиночки. А у Фелипе взгляд тускловат даже для несчастного влюбленного.

— Скажи, союзничек — тебе твою службу безопасности в три шеи гнать надо или можно подождать пока? — Знает уже или не знает.

— Это меня гнать надо, — улыбается Трастамара. — Не понимаю, куда рулить. Раньше я бы прессу первым делом туда свистнул, а теперь? И посмотри, там же куча народу, все при связи — и ни одного журналиста пока не набежало.

Значит, сами, совсем сами, мы не умеем. Или в колее следом, или по той же колее — навстречу. Главное, чтобы был план, а там его можно и нарушить. Вот без колеи, без плана, без старших — стра-ашно. И не скажешь ведь — «парень, ты тут вроде бы свой — а я первый раз». Ну что, как в каледонской сказке говорится: идешь в горы, бери с собой слабого. Будешь его спасать — и сам выберешься.

— Если сейчас и прессу, то мы эту богадельню, наверное, спалим все-таки. Хотим ли мы этого? По большому счету, так терять нечего, кроме геморроя. Вытащить бы своих, да и гори оно огнем, не сгорит все едино. Но дороговато выходит, а? — Деметрио смотрит в стол, думает вслух.

— Дороговато. Сейчас у всех тех, кто в Терранове от наших, есть куда отступать. Они поэтому и рисковать могут. А все на карту поставить… может Сфорца, могу я, может Рейн еще… да я и за себя-то не поручусь. Как я понимаю, у меня сеньорита как раз и хотела узнать, как далеко я согласен зайти. И в самом лучшем случае, даже с Винландом все медленнее пойдет, намного. В худшем — встанет, как есть. Это если о вас говорить. Ну а здесь…

А здесь в худшем будет смута, думает Деметрио. А они к этому не готовы. И не мне бы их жалеть… но когда не жалеешь, ничего хорошего не выходит, бывали, знаем.

— И что ты сказал?

— Что и плыть необходимо, и жить обязательно.

— Ка-ак вы мне надоели со своими намеками! — шипит Одуванчик. — Ты мне прямо повтори, что ответил.

— Но я именно так и сказал. Я думаю, он поймет. Я не хочу крови. Здесь был мой дом, почти здесь, близко.

— Значит, прессу отменить. Бери охрану. Пойдем посмотрим.

Хорошо, что они не позвали журналистов. Но жалко. Но хорошо. Знакомый голос был слышен даже в коридоре.

— Вы вообще читали, что у вас в фойе написано? На граните, красненьком таком? Такие каменные таблицы? Вы вообще знаете, что МСУ является юридически правопреемником Ромской республики? И что соответственно в помещения Совета могут быть внесены, ввезены или иным образом доставлены любые трофеи и свидетельства отправления правосудия, если действие не является несчастливым по ритуальным причинам… за полетом птиц наблюдали? С сивиллиными книгами сверялись? Нет? Значит, ритуальных причин у вас не имеется.

— Но…

— И юридических тоже!