– Знаешь, что? – она вышла из ванной и направилась к столику за серёжкой. – Мне плевать, что ты скажешь, я зво…
Она прервалась на полуслове. Обстановка в квартире резко изменилась: полочка для обуви перевёрнута, стул опрокинут, картина с корабликом валяется на полу, рама разломана, стекло разбито, на осколках что-то алое. Неужели кровь? Кирилл сидел на кровати, ощупывая голову, на скуле застыла багровая дорожка.
Он быстро шевелил губами, с волнением что-то объяснял, а Ника словно приросла к полу, боясь повернуться к туалетному столику. Она уже поняла, что там обнаружит, хотя нет, она знала, чего там
В следующую секунду худшие опасения подтвердились. Зарядная станция была на месте. Пустая. Серёжку, по всей видимости, забрал тот, кто напал на Кирилла.
Глава 21. Улики и догадки
Ника проверила туалетный столик, посмотрела вокруг. Искать бесполезно. Тот, кто украл первую серёжку, вернулся за второй. Но зачем?! Это же не ювелирные изделия, не драгоценность, которую можно пустить на переплавку! Неужели одной мало, чтобы понять принцип работы?
Хотя какая разница? Какая теперь, к чёрту, разница? Серёжки нет, а жизнь мгновенно разделилась на три неравных отрезка: до, после и краткую передышку между. Тишина давила, высасывая из комнаты воздух, забирая яркие цвета. Ника опустилась на пол. Хотелось злиться, кричать, проклинать всё на свете, но в то же время не было сил на ярость. Тишина плавила эмоции, оставляя лишь пустоту.
Мостик в мир «нормальных» рухнул. Раньше, чем она ожидала. Раньше, чем успела подготовиться к краху. Что теперь? Собирать вещи и возвращаться домой? Или лучше покончить со всем разом? Как соблазнительно больше не думать, не чувствовать, не соприкасаться с этой пустотой.
Чья-то ладонь легла на спину. Ника вздрогнула, отстранилась. Кирилл взволнованно смотрел на неё.
– Я …дел… …ет …мок… и…
Ника следила за его губами, пытаясь угадать хоть слово. Куда там! Четвёртая степень тугоухости позволяла ловить лишь отдельные звуки.
– …бил …ня …жал, – продолжал Кирилл, указывая на макушку.
Под слипшимися волосами проглядывала неглубокая рана. Кровь не текла. Чем это его? Разбившейся картиной?
Он что-то объяснял, указывая на дверь ванной, наверное, оправдывался за то, что к ней вломился. Увидел грабителя, получил по башке. Потом, видимо, заволновался, цела ли Ника, и ринулся в ванную. Всё это было понятно без слов, а потому она прошептала единственное, что могло сейчас иметь смысл:
– Спасибо.
Кирилл сжал её ладонь, что-то бормоча, на этот раз так тихо, что Ника не услышала ни звука. Она посмотрела ему в глаза. Кирилл ждал ответа, но она не знала, что сказать, только цеплялась за его пальцы, будто это могло удержать в навсегда потерянном мире.
– Я… спасибо тебе за помощь. Но, пожалуйста, оставь меня одну.
Собственный язык производил бессвязные, бессмысленные звуки. Она даже не знала, правильно ли произносит слова.
– Нет!
Раз услышала, значит, Кирилл говорил очень громко, однако дальше звуки снова потонули в тишине.