– Ничего не надо! – продолжая хмуриться, недовольным голосом сказал орк. – У тебя нет власти на Восточных землях! Ты мне ничего не можешь дать, ничего и не надо!

– Как хочешь, – пожал плечами Аштон. – Я хотел предложить всего лишь охранный медальон бароната для беспрепятственного проезда до самых Восточных земель. Но если он тебе не нужен… – развел руками Аштон, заставив орка задуматься. Джоурба поморщил лоб, почесал затылок, а затем сказал:

– Ладно, давай, будь ты неладен! – махнул рукой Джоурба. И, криво усмехнувшись, добавил: – Ура Аштону!

Завершив свое выступление, Аштон повернулся ко мне, подмигнул и спросил заговорщицким шепотом:

– Ну, сорвал я свои аплодисменты?

– Я поражен вашей информированностью, барон Аштон. Ваши «серые плащи» не зря едят свой хлеб – вы знаете об этой истории почти столько же, сколько и я, хотя и не были с нами с самого начала. Это действительно заслуживает аплодисментов! – сказал я, и Аштон победно улыбнулся. Чуть склонившись к барону, я продолжил шепотом: – А знаете, ваше сиятельство, тот дракон, что так глупо с вами пошутил, предлагал вас съесть.

– И что? – бросив на меня быстрый взгляд, напряженно спросил Аштон.

– Я убедил его этого не делать, – все так же тихо ответил я. – Сказал, что вы нужны нам живым.

– А откуда я могу знать, что это правда? – склонившись ко мне еще больше, прошептал барон.

– Ну, – пожал я плечами, – я мог бы сказать ему, что передумал.

Аштон бросил на меня быстрый взгляд, хмыкнул и отошел. Больше с его сиятельством я в тот день не общался.

Захоронение мертвых – тяжкий труд. Издавна считалось, что, проводя обряд захоронения и тризны по павшим, мы помогаем им перейти в иной мир, подготовиться к какой-то иной, нам неведомой жизни. Делать это нужно степенно, не торопясь, с некоторым даже величием. Но о каком величии может идти речь, если сорок человек должны похоронить две с половиной сотни? Причем сделать это нужно было быстро – трупы уже начинали разлагаться от теплой погоды, а еще через сутки здесь стояла бы невыносимая вонь. Кроме того, у нас не было инструментов для рытья могил, долбить землю приходилось клинками, копьями, а вычерпывать – руками.

Воинов некроманта хоронили солдаты Аштона. Они относили мертвые тела далеко в лес, поскольку так решил его сиятельство. Якобы для того, чтобы отвратительные создания некроманта в смерти не соседствовали с павшими героями. На самом же деле, я думаю, для того, чтобы как-то использовать эти трупы, но так, чтобы мы этого не видели. Возможно, Аштон приказал их обыскивать, возможно – отрезать какие-то части тел для исследований. Я этого не видел, да и видеть не хотел.

К вечеру мы сложили тела павших в одну общую могилу – длинный ров, который выкопали общими усилиями. И только два тела – Боба и Риголана – в эту могилу опускать не стали. Еще двоих – деревенского старосту Хвана и его извечного оппонента рыжего Александера – Итон со своими людьми еще прошлой ночью похоронил на холме, неподалеку от того места, где стоял наш лагерь.

Поскольку священнослужителей у нас не было, Шарграйн прочитал над телами павших обрядовый стих Сынов Тени, один для всех – эльфов, орков и людей. Никто не возражал, а Джоурба, по-моему, был даже доволен, что его воинов похоронили хоть с какими-то почестями. Когда ритуал завершился, мы все вместе стали засыпать могилу. И опять же приходилось работать в основном руками. Процесс захоронения затянулся до ночи. Уже звезды загорелись на небе, уже ярко пылали костры на склоне долины, когда мы завершили свой скорбный труд.

Хорошо еще, что Фархи, целый день проведший в лесу, добыл пропитание не только для Лореанны и для себя, но и для уставших, измотанных людей. Три повелительниц Тени – все, что уцелели в битве с вампирами, – целый день жарили мясо – для драконов и для людей. В лесу неподалеку нашелся родник, в котором можно было набирать воду, и это было как нельзя кстати – Шеба пообещала приготовить свои целебные снадобья для всех уцелевших в битве.

Погибших в битве животных решили оттащить поближе к тушам драконов. По традиции древнего народа драконов, тело либо хоронят в пещере, либо предают огню, если пещер близко не наблюдается. Так что своих мертвых собратьев Фархи с Лореанной собирались сжечь. Поближе к двум огромным тушам, лежащим на поле боя, мы подтащили и трупы животных, чтобы сжечь и их заодно – не бросать же на растерзание стервятникам.

Шроттера, Рэглера и Оррил положили рядом друг с другом, как близких друзей. Глупый медведь Бартоламью ходил от одного ящера к другому, тыкал их носом и ревел, призывая подняться. Ящеры на медведя не реагировали, и зверь с обидой обращался своим ревом к Шебе, словно бы требуя исправить это безобразие. Шеба не отвечала ему. А после того как приготовления к кремации были завершены, Лореанна грациозно поднялась в воздух, на несколько секунд зависла над телами павшим, а затем выпустила в них язык своего ужасающего пламени. Тела охватил огонь, а Лореанна дохнула на них еще и еще раз. Даже с расстояния в тридцать шагов явственно ощущался жар этого огня, а в воздухе повис тошнотворный запах горелой плоти. Солдаты Аштона, которые наблюдали эту картину, торопливо покинули поле боя и не появлялись на нем до тех пор, пока Лореанна вновь не опустилась на землю.

Спать мы легли поздно, но воинство Аштона продолжало трудиться при свете факелов. По-моему, они работали всю ночь, однако нам, уставшим и от битвы, и от следующего за ней, тоже непростого дня, было все равно – все спали как убитые, не выставив даже охраны, положившись на чутье драконов и зверей. Да, собственно, и обороняться было не от кого – сам Аштон и его войско опасались приближаться к драконам ближе чем на пятьдесят шагов, а больше никто нам и не мог угрожать в этом месте. В эту ночь мне снова снились сны, в которых я видел себя драконом, но точного их содержания наутро я уже не помнил.

Наутро настала пора прощаться. Первыми, получив у Аштона желанную грамоту об освобождении от податей на сто лет, ушли крестьяне. Из девяноста четырех человек, которые пришли сюда на битву с некромантом, их осталось всего восемь. Итон, обняв по очереди меня, Шебу, Шарграйна, Джонатана и Джоурбу, отступил на шаг, низко поклонился нам и сказал: