В 20:30 бывший премьер Егор Гайдар по телевидению обратился к сторонникам Ельцина с просьбой собираться у здания Моссовета, где из 2,5 тыс. бывших военных формируют отряды «защитников демократии» — этим словосочетанием своих сторонников именуют опять же обе стороны. До раздачи оружия проправительственным силам дела не дошло, но Гайдар получил соответствующую гарантию у председателя Госкомитета по чрезвычайным ситуациям Сергея Шойгу. Есть мнение, что до ночи с 3 на 4 октября не все армейские генералы исполняли приказы президента Ельцина, некоторые открыто симпатизировали парламенту. Но с появлением у Моссовета своих боевиков, колебаний стало меньше, и ночью силовое превосходство Кремля стало подавляющим. Хотя элитное спецподразделение «Вымпел» отказалось участвовать в штурме и вскоре было расформировано. И не от большой уверенности в победе привлекали сотрудников служб безопасности компаний, лояльных Кремлю.
Штурм Белого дома начался в 07:25, когда, разметав баррикады, на площадь Свободной России въехали 5 БМП. Всего в штурме участвовало около 1700 человек, 10 танков, 90 БТР, 20 БМП и свыше 60 БМД. Из парламента отвечали только автоматы и пулеметы. А в 09:20 по зданию ВС вдарили танки. Загорелись верхние (с 12–го по 20–й) этажи здания. В 14:30 появились первые сдавшиеся защитники парламента: их перевозили на стадион «Лужники» и спорткомплекс «Дружба». После 17 часов Белый дом покинуло около 700 человек, которые шли держа руки за головами.
Боевые действия были локализованы вокруг Белого дома? Нет, во всей Москве было неспокойно. Боевики ВС штурмовали, стреляя на поражение, здание издательско — полиграфического комплекса «Московская правда» на улице 1905 года. Атака была отбита омоновской охраной, уличная перестрелка переместилась в сторону Ваганьковского кладбища.
Сколько всего погибло людей? По данным комиссии Госдумы, убито 158 человек (130 гражданских лиц и 28 военнослужащих и сотрудников милиции) и 423 человека были ранены. Одна из самых драматичных историй — 10 погибших в перестрелке между военнослужащими дивизии Дзержинского (подчиненной МВД) и Таманской дивизией (подчиненной Минобороны). «Дзержинцы» подвозили на броне своих БТР добровольцев, пришедших защищать демократию по зову Гайдара, а «таманцы» приняли их за боевиков ВС и открыли огонь на поражение. Впоследствии всех погибших посмертно наградили, а главы МВД и Минобороны, которые отвечали за координацию их действий, стали Героями России.
Более 10 жертв противостояния были убиты снайперами, но кто они и на чьей стороне сражались, до сих пор не установлено. Во время штурма снайперскими выстрелами были убиты четверо сторонников Бориса Ельцина: сотрудник ГУВД Москвы Михаил Дроздов, старший лейтенант ВДВ Константин Красников, водитель ОВД «Зюзино» старший сержант Александр Панков, младший лейтенант группы спецназа «Альфа» Геннадий Сергеев. Обстоятельства гибели Сергеева особенно подробно разбирали в СМИ — выходило, что стреляли из здания, где находились свои. А милиционер Николай Балдин был убит выстрелом сверху вниз в шею на Краснопресненской набережной вечером 5 октября. То есть спустя сутки с лишним после сдачи Белого дома. Ни один снайпер в итоге задержан не был.
Не установлен и персонаж в милицейском бушлате, который 3 октября находился в колонне сторонников ВС, идущей к Белому дому по Конюшковской улице: он дал очередь из автомата по солдатам в оцеплении — ранил шестерых военных, один из которых скончался. Следователь по особо важным делам Генпрокуратуры позднее признал, что его коллегам запретили проверять оружие внутренних войск, милиции и армии. Следователи «отстреляли» 926 стволов, изъятых после 4 октября в Белом доме — из них не был убит ни один из 158 погибших.
Означает ли это, что некая третья сила провоцировала стороны, не особо желающие поднимать градус конфликта, пока не пролилась кровь боевых товарищей? Ни подтвердить, ни исключить подобную версию нельзя.
Чем завершилась буза для лидеров Верховного Совета? Руслан Хасбулатов, Александр Руцкой, Владислав Ачилин, Альберт Макашов, Станислав Терехов были арестованы. Однако 23 февраля 1994 г. Государственная дума России объявила всем им политическую амнистию. Ни один из вожаков фронды впоследствии не уехал за границу: Руцкой работал губернатором Курской области в 1996–2000 гг., Макашов дважды избирался депутатом Госдумы.
Главным следствием событий 1993 г. стала президентская диктатура, де — юре продлившаяся до 12 декабря, когда первый и последний раз в истории прошли выборы в Федеральное Собрание (то есть в обе палаты парламента, а не только в нижнюю — Государственную думу). Результаты выборов шокировали сторонников Бориса Ельцина: пропрезидентский блок «Выбор России» во главе с Егором Гайдаром набрал лишь 15,5 % голосов. Триумфатором стал популист и националист из ЛДПР Владимир Жириновский, чьи 23 % голосов потянули на 59 мест в парламенте. Сторонник Ельцина писатель Юрий Карякин в прямом эфире прокомментировал итоги выборов: «Россия, одумайся! Ты — одурела». Политологи до сих пор обсуждают, сколь значительными были имиджевые потери президента — демократа, расстрелявшего парламент из танков? Не утратил ли он тем самым поддержку тех широких слоев, считавших ельцинские реформы частью пути в цивилизованные страны, где подобные эксцессы исключены в принципе?
Танки едут на «стрелку»
Что случилось? 12 августа 1993 г. в Нижнем Тагиле местная братва захватила боевой танк Т–72, возвращавшийся на местный «Уралвагонзавод» с испытательного полигона. Захватчики собирались использовать его против конкурентов, но до места «стрелки» танк не доехал — завяз в грязи. В итоге никто не пострадал, но история вышла громкая.
Неужели без бронетехники трудно продемонстрировать силу и авторитет? Тут годится любое средство устрашения, а Нижний Тагил — мекка российского танкостроения. На Урале рассказывают, что тот случай не первый и не последний. По словам основателя «Города без наркотиков» и будущего мэра Екатеринбурга Евгения Ройзмана, в 1992 г. танк как раз доехал до разборки местных бандитов с чеченскими и произвел сильное впечатление: «Обкатанный боевой танк (Т–80) решили увести прямо с полигона УВЗ. За угон взялся местный авторитет Вовка по кличке Малыш, который сам сел за рычаги, вывел танк в город и погнал по улицам «на разборки» с чеченцами в Дзержинский район, где была назначена с ними встреча. Все видели этот танк, который проехал полгорода, дымил на все улицы, гаишники чуть ли не честь отдавали. Те «разборки» прошли очень мирно, а для Вовки история не имела каких — то особых последствий, время было такое, танк просто изъяли и вернули на завод».
В 1993 г. машину не просто угнали — похитили водителя. Потом фотография застрявшей бронетехники попала в газеты. Город несколько дней патрулировали внутренние войска, нашедшие в одном из частных дворов еще и БРДМ со снаряженным боекомплектом. Троих «кокоринских» братков, причастных к захвату танка осудили, технику вернули на завод. Мэр Нижнего Тагила получил втык от губернатора Свердловской области Эдуарда Росселя, а тот — нагоняй от самого президента РФ Ельцина. Учитывая, что Урал имел репутацию бандитского региона, история обросла фантастическими подробностями: якобы братва тут устраивает танковые дуэли.
Разве попытки использовать танк в разборках — это не апогей криминальной вседозволенности? Нет. Соблазну использовать силу поддавались и мирные граждане. Год спустя газета «Труд» написала о рабочем «Уралвагонзавода» Василии Тронине, проработавшем на заводе 20 лет. Когда на УВЗ в очередной раз задержали зарплату, Тронин сел за рычаги новенького танка и поехал выбивать свои кровные — прямо с конвейера, аккуратно стволом открыв ворота и выкатив на улицу. По дороге Тронин успокоился и повернул назад. Возбудили дело за «угон транспортного средства без цели хищения», но коллектив вступился за коллегу — мол, довели мужика. Дело спустили на тормозах, долги по зарплате быстро выплатили.
Сами мы не местные
Что случилось? По телевидению и в газетах часто рассказывают о «новых нищих». Еще недавно у советского человека копейки было не вымолить — настолько презрительно относился он к попрошайничеству, считавшемуся к тому же уголовным преступлением. Но к 1993 г. хотя бы иногда подавали 74 % граждан — в 3–4 раза больше, чем в Европе. С одной стороны, милосердие вполне объяснимо: переход к капитализму разорил многие семьи, а после разрешения приватизации и свободной продажи жилья в 1993 г., улицы наполнились бездомными — так называемыми бомжами. С другой, нищенство быстро стало криминальным бизнесом, в котором одиночкам было непросто. Поэтому между нищими вскоре начался дележ хлебных мест.
Неужели нищие работали с разрешения тех же группировок, что делали «крышу» солидным компаниям? Нет, обычно уважающие себя бандиты попрошайками брезговали. Кое — где рынок подмяли под себя пожилые уголовники, потерявшие здоровье в ходе многолетних отсидок и к обычным криминальным профессиям уже неспособные. Бывшие зэки в первую очередь столбили за собой места у церквей (на волне модной религиозности это приносило самый обильный урожай), поэтому их стали называть «церковными».
Конкуренцию им составили цыгане, которые быстро смекнули, что русскому безногому инвалиду в камуфляже подадут гораздо больше, чем хитроглазому потомку конокрадов, бубнящему хрестоматийное «сами мы не местные». А подавая слепой бабушке в метро, гражданин и представить себе не мог, что таким образом он спонсирует цыганский табор. И очень скоро эта система трансформировалось в обычную работорговлю.
Как правило, инвалидам из глубинки предлагали переехать в крупный город что — нибудь мастерить на дому за солидную зарплату, селили в съемную квартиру с цыганской семьей, а через некоторое время заставляли отрабатывать питание и проживание нищенством. Условия работы, понятно, индивидуальны: где — то инвалидам вовсе не давали денег, но поили, кормили, мыли и даже приводили проституток — и они были довольны. А где — то жестоко били и штрафовали, если попрошайка не выполнял «план» — например, 300 рублей в день.
Фактически, в нищенском бизнесе восстановились основные «специализации», существовавшие в дореволюционной России. Можно выделить «могильщиков» (промышляли на кладбищах), «богомолов» (в церквях), «железнодорожников» (в поездах), «савотейщиков» (выпрашивали еду в лавках и продавали ее). «Севастопольцами» называли мнимых ветеранов войны, «ходоками — терялками» — детей, разыгрывающих сцену горя от утраты хозяйских денег, «путешественниками» — якобы собирающих на железнодорожный билет.