Свадьба Пугачевой и Киркорова
Что случилось? Соединили свои судьбы два идола отечественной эстрады: 15 марта 1994 г. в Петербурге 44–летняя Алла Пугачева вышла замуж за 26–летнего Филиппа Киркорова. В дворце бракосочетания на Английской набережной их объявляет мужем и женой мэр города Анатолий Собчак, который организовал церемонию, несмотря на отсутствие у молодоженов петербургской прописки. По новорусским меркам свадьба скромная: полсотни гостей, вместо лимузина тесный советский «ЗиС». На улице почти нет папарацци, поскольку и светской жизни еще толком нет. Хотя новость о браке поп-звезд взрывает медиапространство.
18–летняя разница в возрасте заставляет поклонников подозревать рекламный трюк? Судачат разное. На видеозаписи церемонии артисты выглядят вполне трогательно и искренне. Вслед за свадьбой следует венчание в Иерусалиме — первое в жизни Пугачевой. Хотя брак с Киркоровым для нее — четвертый по счету.
Аллу Пугачеву рекламировали как первую среди равных в российской поп — музыке: говорили даже, что она «не имеет мужского эквивалента». Шоу — программы с ее участием превращались в бенефисы, даже если это капитал — шоу «Поле чудес». Она сама написала песню «Примадонна», с которой поехала на «Евровидение» в 1997 г. и заняла 15–е место из 25.
Брак действительно придал импульс карьерам молодоженов? Популярность Киркорова, безусловно, выросла. В 1997 г. он целый месяц собирал БКЗ «Октябрьский» в Петербурге каждый день. В СМИ писали, будто он стал неформальным лидером попсы по части гонорара за корпоративы — 25 тыс. долларов стоило пригласить Филиппа на частную вечеринку. Даже несмотря на все обвинения в том, что артист, как и многие его коллеги по цеху, обманывает публику, работая под фонограмму.
Пугачева тоже заигрывала с темой брака, в котором муж годился ей в сыновья. В 2001 г. она выпустила диск с двусмысленным названием «А был ли мальчик?». К тому времени уже поползли слухи, что звездная пара вместе не живет, а певицу все чаще видели в обществе юмориста Максима Галкина, который моложе Пугачевой на 27 лет. В 2003 г. они провели совместные гастроли, а позже снялись в музыкальном телефильме «За двумя зайцами».
В мае 2005 г. Пугачева и Киркоров развелись. В 2011–м певица вышла замуж за Галкина. Пугачева признает, что при этом Киркоров остался близок ей: «Филя до сих пор рядышком бродит. Вошел в разряд моих старших детей».
Разве интерес к советской эстраде не начал растворяться в новой России? Ничего подобного! «Пипл хавает» — крылатое выражение из 1990–х, отвечающее на недоумение по поводу исполнительского мастерства. Критик Артемий Троицкий взалкал: «Более низкокачественной эстрадной музыки в мире не было никогда. Народ начал понимать, что его кормят даже не фаст-фудом, а ватным суррогатом. Концертная и клубная жизнь в стране кипит, а на поверхности плавает чудовищный застой».
В 2000–е журнал «Русский репортер», исследуя причины живучести отечественной поп — сцены, пришел к выводу, что она работает с травмами, которые сидят в общественном подсознании: «Популярная музыка — это не только плохие тексты и фанерные голоса, но и социальная психотерапия. Попсовыми хитами становятся песни, которые вербализируют общественные комплексы, еще не проговоренные в публичной сфере. Именно попса показывает нам наши собственные представления о мире в разные периоды жизни России».
Первым социальным актом освобожденной в начале 90–х попсы стала мифологизация Запада. «Гудбай, мой мальчик, гудбай, мой миленький: // Твоя девчонка уезжает навсегда», — пела Анжелика Варум. Группа «Кар — Мэн» выпускает альбом «Вокруг света», состоящий сплошь из фантазий о загранице: «Лондон», «Париж», «Моя девочка из Америки», «Чио — Чио — сан», «Дели», «Истамбул», «Багама — мама». Но несколько лет спустя зазвучали патриотические мелодии:»Мама, на кой сдались нам эти Штаты, мама, здесь тоже можно жить богато», что яснее любых учебников говорило о появлении в стране класса буржуазии.
Исследователи констатируют: «Семья перестала быть базовой ячейкой общества. Вадим Байков от имени мужчин, ушедших в предпринимательство и шоу — бизнес, заявляет: «У меня нет жены — кто за это осудит? // У меня нет жены и, наверно, не будет». Но это не декларация независимости холостяка, а самооправдание разведенного мужчины: «А жена — что жена? Место жительства дочки». А гимном матери — одиночки становится «Колыбельная» Тани Булановой: «Не зови ты мишку папой, // Не тяни его за лапу. // Это мой, видно, грех: // Папы есть не у всех». А Ирина Аллегрова представляет другую сторону в этой борьбе: «Если спросят меня — где взяла // Я такого мальчишку сладкого, // Я отвечу, что угнала, // Как чужую машину «девятку» я».
Не то чтобы в начале 1990–х все стали срочно разводиться — просто через эту тему оказалось удобно транслировать феерические изменения в статусе, состоятельности, месте жительства, которые многих так возбуждают. В 1993–м Наталья Ветлицкая делает трагедию не столько из предстоящего расставания, сколько из раздела имущества: «И больше не звони и меня не зови, // Я забуду про все, что ты говорил, // Я верну тебе все, что ты подарил». Для женщины развод пока еще означает почти полное лишение собственности, которая принадлежит мужу: брачные договоры войдут в моду лишь в середине 2000–х.
1995 год
Первая чеченская война
Что случилось? В декабре 1994 г. российские войска начали военную операцию с целью взять под контроль территорию Чечни, на которой в 1991 г. была провозглашена Чеченская Республика Ичкерия. Министр обороны Павел Грачев заявлял о способности справиться полком десантников за два часа, но к середине 1995 г. федеральная группировка войск в Чечне насчитывала 70 тыс. штыков — а победить так и не удалось. Москва получила полномасштабную войну с невиданными после Второй мировой потерями: за полтора года даже по официальным данным — 5732 убитых и 17 892 раненых солдат и офицеров. А по подсчетам «Солдатских матерей», вышло более 14 тыс. погибших и пропавших без вести. В Афганистане потеряли 15 тыс. человек за 10 лет, хотя там «вражеская» территория была в 35 раз больше, а население — в 25 раз.
В «первой Чечне» практически все было странным: предыстория, важнейшие решения, отношения между противоборствующими сторонами. Хотя гражданской эту войну считать нельзя из — за локализации, в обществе впервые не было ощущения, что «наши» воюют с «ненашими». Люди только привыкали к мысли, что война может быть чудовищным видом бизнеса, где все так странно именно потому, что каждый сражается сам за себя. Россия вошла в Чечню с советскими представлениями о товариществе, самопожертвовании и патриотизме. Нельзя сказать, что «на выходе» товарищества и патриотизма совсем не стало. Но страна, где генерал — афганец Лев Рохлин отказался от звания Героя России за взятие Грозного (сказал, что «война в Чечне — не слава России, а ее беда»), необратимо отличается от страны, где гвардейцы Героя России Рамзана Кадырова то и дело обвиняются в похищениях людей и содержании тайных тюрем. Какие — то из уроков этой трансформации усвоены, но некоторые, кажется, не будут приняты никогда.
К моменту ввода войск Чечня действительно де — факто отделилась от России? Там давно не действовали российские законы и органы власти. В июне 1991 г. в Грозном Общенациональный конгресс чеченского народа избрал Исполнительный комитет во главе с председателем Джохаром Дудаевым — единственным генералом — чеченцем в советской армии. Как Борис Ельцин тогда выстраивал параллельные союзным органы власти РСФСР, так и Дудаев строил альтернативу Чечено — Ингушской АССР на лозунгах независимости и национализма. Для чеченского народа, пережившего в 1940-е гг. депортацию в Среднюю Азию, это были глубоко желанные призывы. 4 сентября 1991 г. сепаратисты захватили грозненский телецентр и Дом радио, а Дудаев объявил о роспуске республиканских союзных структур и обвинил Россию в «колониальной» политике. Более 40 депутатов Верховного Совета АССР были избиты, а мэра Грозного Виталия Куценко выбросили из окна — он разбился насмерть.
На Северо — Кавказской железной дороге поезда грабили, словно бакинские караваны в XVIII веке. По статистике за один только 1993 г. в Чечне таким образом разгрузили 4 тыс. вагонов на сумму 11,5 млрд рублей, погибло 26 железнодорожников. Посредством фальшивых авизо (в основном из чеченских банков) обналичено в десятки раз больше — более 4 трлн рублей. Дудаев прекратил платить налоги в федеральный бюджет и запретил сотрудникам российских спецслужб въезд в республику. На этом фоне процветали захват заложников и работорговля — людей воровали по всему югу страны.
По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г., в 400–тысячном Грозном проживало 210 тыс. русских. Четыре года спустя спасшийся из Чечни беженец рассказывал журналистам: «Еще в 1990 г. в почтовых ящиках появились первые «письма счастья» — анонимные угрозы с требованием убираться по — хорошему. В 1991–м стали среди бела дня исчезать русские девчонки. Потом на улицах стали избивать русских парней, затем их стали убивать. В 1992–м начали выгонять из квартир тех, кто побогаче. Потом добрались до середняков. В 1993–м жить было уже невыносимо. Единственное, что нас еще держало, — мы надеялись продать квартиру. Но даже за бесценок покупать ее никто не хотел. На стенах домов тогда самой популярной была надпись: «Не покупайте квартиры у Маши, все равно будут наши». Выгоняли не только славян: популярный лозунг был «Русские — в Рязань, ингуши — в Назрань, армяне — в Еревань!». В 1999 г. Министерство по делам национальностей РФ сообщит, что в Чечне с 1991 по 1999 г. было убито более 21 тыс. русских (не считая погибших в ходе военных действий). В 2002 г. президент Владимир Путин объявит, что в «результате этнических чисток в Чечне погибло до 30 тыс. человек, а возможно, и больше».
Как реагировали российские власти? Очень и очень странно. Беженцы в России не получали никакой помощи, даже временного угла в общежитии. Хотя на заседании Государственной думы депутат Николай Рыжков, признал, что русские из Чечни «бегут, извините, в одних трусах». Хотя Дудаев перестал платить налоги с 1991 г., федеральный центр только в 1993 г. перечислил в Чечню зарплаты и пенсии на 11,5 млрд рублей, которые дудаевцы изъяли и объявили контрибуцией за «многовековой гнет» народа. Российская нефть, которую чеченцы и не думали оплачивать, перегонялась в Чечню вплоть до 1994 г., хотя газеты писали, что она тут же перепродается за рубеж. А товарные поезда ходили по территории Чечни даже в октябре 1994 г, когда вероятность быть ограбленным превышала 50 %.