— Этот храбрый молодой воин серьезно пострадал — не без вашей помощи — и не может никуда отправиться. Я охотно предоставлю ему убежище в стенах нашего дома. Все, что здесь произошло, выглядит весьма подозрительно: сначала ты утверждал, что он шельмует в кости, потом пытался выдать его за своего кузена, а теперь прикрываешься именем высокого магистрата.

— Это правда, элименарх ве….

— Боюсь, элименарху Леотихиду, если у него имеется желание повидать олимпионика Аркесила, сына Полигона, придется лично явиться к моему отцу. И объяснить, почему его люди посреди ночи, как разбойники, нападают на столь прославленных граждан Спарты и избивают их до полусмерти.

— Но….

— В связи с этим, — холодно продолжал номарг, — я вынужден задержать и вас, ибо был свидетелем злостного нарушения законов полиса. Прошу, сдайте ваше оружие, господа, и следуйте за мной. Вам не сделают худа и разместят в одном из помещений дома.

— Ну уж нет! — декадарх сплюнул и, с лязгом вогнав меч в ножны, круто повернулся и зашагал к лошадям. — Едем, парни, к псу их!

Двое молодых «белых плащей», не спуская с Исада настороженных взглядов, последовали приказу командира. Номарг не сделал попытки их задержать. Заметив стоявшего в отдалении конька Аркесила, молодой мечник подошел к нему. Пегий дрожал всем телом и нервно перебирал ногами. Факел снова появившегося у ворот Прокла высветил густеющий на крупе коня кровавый потек. Исад молча указал привратнику на коня и отправился в дом.

Аркесила он застал слабо отбивающимся от служанок, атакующих его с мокрыми полотенцами и тазом с теплой водой.

— Исад, во имя богов, убери их! — взмолился олимпионик.

— Они всего лишь хотят обмыть твое лицо и ссадины, — попытался успокоить гостя молодой мечник. — Клянусь молнией Зевса, ну и отделали они тебя! Чего им было нужно?

— Потом, потом вопросы, — Аркесил сделал попытку подняться с лавки, на которой сидел, но без сил повалился обратно. — Проклятье! Прости меня, Исад, я очень благодарен тебе за помощь, но сейчас… я должен добраться до дома полемарха Брахилла. Во что бы то ни стало….

Исад смерил его взглядом.

— Вряд ли ты сможешь сейчас куда-либо добраться, — с сомнением проговорил он. — Скажи мне, в чем суть дела, и я отправлю к полемарху кого-нибудь из рабов.

Аркесил замялся. Он помнил, что Исад еще с агелы одинаково относился и к Леотихиду, и к Пирру, командирам враждовавших друг с другом эномотий. И дом Эпименида сейчас окружили именно Триста, товарищи Исада. Захочет ли молодой мечник помогать противникам своих друзей, и более того — ввязываться в борьбу между Эврипонтидами и Агиадами? Здравый смысл подсказывал, что вряд ли. Как бы не наоборот….

— Какое-то тайное поручение? — заметив колебания олимпионика, Исад поджал темные губы. — Ты не обязан мне рассказывать.

— Дело щепетильное… и срочное, — нехотя проговорил Аркесил, пряча глаза. Ему стыдно было говорить такое человеку, который, возможно, только что спас ему жизнь. — Здесь замешана политика, и поэтому….

— Довольно, — нахмурился Исад. — Догадываюсь, о чем пойдет речь, и не желаю ничего слушать. Я служу царю и не могу помогать его противникам.

— Прошу, мне нужно только….

— Попросишь об этом моего отца. Он — эфор Спарты и должен знать, что творится в городе.

— Но время не терпит!