— Не надо, — пискнул кто-то из-за дивана в дальнем углу комнаты. — Не надо её убивать… Пожалуйста.
Я покосился на девчонку, высунувшуюся из укрытия, куда их всех благоразумно спрятал Йорф в самом начале заварушки.
— Вам решать, конечно, — вмешалась старшая, поднимаясь во весь рост; в руках она до сих пор держала спящего младенца. — Но госпожа Курвинда всегда была к нам добра… По-настоящему добра, единственная из всех здесь. Она хороший человек и заслуживает жизни.
— Хороший, да? — я с сомнением поглядел на связанную лазурную.
Та опустила ресницы. По щеке под здоровым глазом снова побежала мокрая дорожка.
Гринда прорычала нечто неразборчивое и взмахнула рукой. В её ладони что-то сверкнуло. Мелькнула мысль, что всё же стоит её остановить…
Разрушительный удар врезался в стену в полуметре от головы лазурной, оставив уродливую вмятину на изысканной штукатурке и засыпав тёмные волосы белой пылью. Многоэтажно и грязно выругавшись, Гринда бросила последний взгляд на тело матери и схватила пленницу за шиворот, заставляя подняться на ноги.
Мы без особых проблем добрались до тронного зала. Почти все освобождённые уже прошли через портал, остались только те, кто пободрее. Командовала, судя по всему, Фельтира: едва завидев нашу процессию, она взяла девчонок в оборот и принялась отправлять их одну за другой прочь из дворца, попутно расспрашивая.
— Где моя мать? — осведомился я.
— Умчалась в гущу сражения, где же ещё, — фыркнула бывшая директриса. — Неугомонная особа. С ужасом вспоминаю те годы, когда она училась в академии — ни дня без происшествий… Демоны голодные, идущий Руто, что это у тебя в руке?
— А, это? — я поднял болтающуюся на спутанных волосах голову. — Подарок для императрицы. Трудно сразу узнать, но это одна из её дочерей.
Гринда стояла в проёме, прислонившись лбом к дверному откосу, словно только что билась об него головой. Йорф рядом с ней лепетал что-то успокаивающее, одновременно не спуская глаз со связанной Курвинды. Зутти спорил со своей матерью — невысокой темноволосой женщиной с бледным, но решительным лицом.
— Руто, — беспомощно оглянулся он на меня. — Матушка собирается идти с нами!
Я мимоходом встретился с женщиной взглядом. Этот огонь я знал. Человека, жаждущего мести, отговаривать бесполезно, а отрезвляющей магией, как у Волха, я не владел.
— Пусть идёт, — бросил я. — Гринда, ты как? Идём, отвлечёшься. Йорф, тащи эту.
Хоть Садрина и успела наспех объяснить нам строение дворца, картина, которая открылась нашим взглядам, стоило выбраться наружу, стала для меня полной неожиданностью.
Мы оказались на просторной террасе, с которой открывался сумасшедший вид на горы и долину внизу. Ближе к краю двое воительниц в лиловом яростно отбивались от зависшего в воздухе дракона с лазурной всадницей. По левую руку виднелась ещё одна терраса; там сражалось сразу около дюжины пеших, да так, что искры и искажения от магических ударов мешали наблюдать за ходом боя. Задрав голову вверх, я увидел ещё десятки таких же открытых балкончиков, торчащих вразнобой из стеклянной наружной стены дворца и укреплённых мощными серебристыми балками. И почти на каждом вёлся бой: вторженцы не пускали хозяев в их же собственный дом.
Значит, лазурные действительно не ожидали нападения изнутри дворца. Но почему Курвиндина матушка их не предупредила, если знала? Ведь она же нас целенаправленно поджидала в засаде в комнате девочек-пленниц? Или план изначально был другим, и косоглазая должна была провести меня в ту комнату извне?
Оставалось надеяться, что задумка Садрины ещё в силе.
Я аккуратно положил голову на пол и вытянул руку в направлении дракона. Шикшни ринулись к всаднице, и несколько секунд спустя она уже летела в пропасть, освободив седло.