— Глеб, куда трупы? Они сейчас прочешут этот кусок и выйдут к берегу.

За командира ответил Ломидзе:

— Ничего там не видно на берегу, дождем уже всю кровь смыло!

Но Василий ткнул в мертвецов, давая понять, что они их выдадут. Голоса были все ближе, разведчики нервничали, понимая, что попали в западню. Уйти быстро по топи уже невозможно, их фигуры на открытом пространстве станут отличными мишенями, а трупы точно дадут фашистам знать, что здесь произошло. Но Шубин вдруг растянул плащ-палатку и лег прямо на мертвое тело:

— Давай, Серго, сверху кидай грязь, ну кидай, они и не поймут, что тут находится. Решат, что просто наслоение грязи. Быстрее.

Ломидзе сообразил и сам, он вместе с Василием в два счета закидал слоем жидкой грязи командира, потом таким же способом укрыл второй труп, на который лег Василий. А затем и сам распластался на жиже, зарылся, уткнулся так, что невозможно было дышать, тело его утонуло под густым слоем Гнилого моря. От задержки дыхания набатом бил пульс в висках. Тридцать секунд спустя — прямо над головой раздались голоса. Еще тридцать секунд, и от боли в груди перед глазами поплыли белые пятна. Но наконец захлюпали сапоги по мокрому грунту, прозвучал протяжный приказ командира, и цепь из солдат развернулась назад и двинулась от берега в глубину деревни — дальше разыскивать пропавших дезертиров.

Шубин приподнял голову и с хрипом втянул воздух, в ноздрях все разрывалось от боли из-за соленой грязи, которая комками вместе с воздухом попала в горло и рот. Запах гнилых водорослей и ила, стылой земли смешался с густым ароматом свежей крови мертвеца, чье лицо навсегда окаменело прямо рядом со щекой Шубина. Он встал, снова ухватил за ногу тело:

— Двигаем назад. Протащим их несколько метров, там поглубже, и Гнилое море их само засосет на дно.

Разведчики молча выполнили приказ командира. Их, не привыкших к неожиданностям во время вылазки для выполнения боевой задачи, до сих пор трясло от того, что смерть была так близко. Молча тела оттащили на глубину, где блестящая влагой масса тотчас же сомкнулась и поглотила мертвецов. Шубин, весь в грязи, будто статуя из земли, повернулся к серой массе и нашел глазами первую вешку, что торчала над бескрайним простором залива:

— Ну что, в путь!

И снова были несколько часов боли, холода, ледяных иголок, впившихся в каждую клеточку измученных тел. Они не разговаривали, на это не было сил. Только старательно отсчитывали шаги от вешки к вешке, стараясь сдержать желание рухнуть на дно между свинцовыми тяжелыми волнами, чтобы хоть на секунду остановить это ледяное обжигающее мучение. Головы мотались из стороны в сторону, часть грязи смыла вода, теперь они походили не на черные статуи, а на жутких монстров, вышедших со дна Гнилого моря. Все тело скручивало судорогой, от усталости последние шаги Шубин сделал уже на полусогнутых ногах и не выдержал, рухнул на колени от слабости. По ледяным волнам впереди солдат к ним бросилась худенькая фигурка — Аля ждала мужа на берегу вот уже несколько часов после своего ночного дежурства. Она подставила тонкое плечико, обвила рукой измазанного грязью, дрожащего Серго:

— Ты вернулся!

А командир разведгруппы, капитан Шубин, почувствовав, что его подхватывает чья-то сильная рука, наконец выдохнул, прохрипел из последних сил:

— Боевая задача выполнена, товарищ командир, — и повис без сил на больших руках капитана Артемова.