— Если ты еще раз… — стала закипать я.

Таня все поняла:

— Ладно-ладно! А то ты покраснела вся. У тебя гипертонический криз? Скорую точно придется вызвать!

— Тебе! — зарычала я. — Если не замолкнешь!

— Ух ты! Смотрите, у кого язык появился!

— Всегда был, просто прятался. За зубами.

— Так у тебя и зубки проявились? — Таня по неведомой мне причине продолжала веселиться, даже на спинку стула откинулась, чтобы сидеть удобнее и приятнее было. — Ну и ну!

— Звони! — рявкнула я.

— Почему я? Где твой телефон?

— Не знаю, — с грустью ответила я и предположила: — В кладовке остался. Помню, когда я легла на палас, он еще был у меня в руках. А когда штырь выдергивала, уже не было.

— Ну смотри, я вызываю. Но если твой телефон окажется в квартире, откуда пришел убийца, сама будешь оправдываться!

Я закатила глаза. Можно подумать, она в ином случае станет меня защищать.

Только через два часа приехала опергруппа. Впрочем, я знала, как это бывает, и радовалась, что не пришлось ждать до самого утра. Хотя почти четыре часа — это для кого-то уже утро. До этого мы пару раз бегали проверять, дышит ли соседка. Точнее, это я проверяла, а Грачева использовала свободный доступ в чужую квартиру с околопреступными целями — спрашивая меня, до чего я дотрагивалась, стирала отпечатки. Я была против этого, ведь она могла стереть и те, что оставил убийца, при условии, что это не человек из ближайшего окружения. Ведь в таком случае его будет тяжелее поймать и привязать к месту преступления. Но Таня меня не слушала. Я хотела также вызвать скорую, но товарка запретила мне и это, указывая на то, что мы не докажем, откуда мы знаем про нездоровый глубокий сон. По идее, даже увидев незапертую дверь в квартиру соседей и даже войдя в квартиру, любой человек успокоится, увидев, что сосед спит. То есть вроде бы ничего плохого не произошло: пока жена видит третий сон, муж решил вынести мусорное ведро или пообщаться с приятелем на крылечке.

— Да, но у нас-то труп!

— Тебе как по телефону сказали? Ничего не трогать! Вот мы и не должны ничего трогать! — с уверенностью заявила Грачева, протирая спинку очередного стула в спальне Кротовых. Хотела я ей указать на несоответствие слов и действий, но промолчала.

И вот внизу громко хлопнула подъездная дверь. Как полицейские сумели войти в дом, не используя домофон, для меня загадка. То ли сверхспособности, как у героев комиксов, то ли у них был какой-то секретный код, отпирающий все подобные двери.

— Ага, — проговорил руководитель следственно-оперативной группы, посветив фонариком на висящее в кладовке тело. Да, мы включили общий свет, но ему, видать, этого было мало. — И давно он так висит?

— Мы не знаем, — пожали мы плечами.

По нашей истории выходило следующее: мы заказали по объявлению аттракцион с полтергейстом. В этой квартире предположительно происходят разные мистические вещи, и люди даже призрака видят в кладовке. Мы услышали около одиннадцати звуки оттуда, но побоялись открывать дверь. Однако и уснуть не смогли. В итоге, скооперировавшись, мы зажгли люстру и открыли дверь вместе. И увидели вот это. Сначала мы решили, что это призрак, но когда он не исчез, а только начал синеть, поняли, что это труп, и вызвали копов (это Танины слова были, привожу здесь дословно).

Следователь Яков Иванович Титов, высокий, темноволосый мужчина средних лет, выпучил глаза в этом месте, очевидно, думая в тот момент, что нужно заказать нам экспертизу вменяемости. Не отличить труп от привидения — это сильно. А может, его так смутило слово «копы». Мы же глупо улыбались, как и положено блондинкам (точнее, блондинке и рыженькой).