Я делаю шаг назад и чувствую, что уперлась спиной в горгулью. Не сводя глаз с Оуэна, я двигаюсь вбок.

– Так вот к чему ты стремишься?

– Я хочу свободы, – говорит он, следуя за мной как завороженный. – Архив – это тюрьма, и не только для мертвых. Вот почему я хочу уничтожить его, полку за полкой и ветвь за ветвью.

– Ты знаешь, что я не позволю тебе это сделать.

Он шагает ко мне, небрежно держа нож, и улыбается.

– Но ведь ты сама этого хотела.

– Неправда.

Он пожимает плечами:

– Это уже не имеет значения. В Архиве все истолкуют именно так. Они продырявят тебе память и выбросят прочь, как бездомную собаку. Ты для них – ничто. Хватит от меня убегать, мисс Бишоп. Это тупик.

Я понимаю, что он снова прав. Но на это я и рассчитывала. Сейчас я стою среди крылатых монстров, обернувших ко мне свои каменные пасти. Оуэн смотрит на меня, как кот на загнанную мышь. Его глаза сверкают, несмотря на плохое освещение, – солнце почти село.

– Я попаду на разбирательство и отвечу за свои ошибки, Оуэн. Но не за твои. Ты просто монстр.

– А ты нет? Это Архив сделал нас монстрами. Он ломает тех, кто стал сильнее, и хоронит тех, кто знает слишком много.

Я бросаюсь в сторону, когда его рука тянется ко мне. Я изображаю, будто заметила слишком поздно и меня подводит реакция. Он ловит меня за локоть и сжимает в руках, прижав спиной к каменной горгулье. Затем улыбается и притягивает к себе, так что лезвие ножа ложится мне на спину между лопаток.

– Я бы не стал так легко развешивать ярлыки. Мы с тобой не такие уж разные.

– Ты все извратил, чтобы я смогла так подумать. Ты пользовался моим доверием и заставил подумать, что мы похожи, но у нас нет ничего общего, Оуэн.

Он прижимается лбом к моему лбу. Меня охватывает тишина, и я ее ненавижу.

– То, что ты не можешь меня прочитать, – шепчет он, – вовсе не значит, что я не могу читать тебя. Я заглянул в твою душу. Я увидел там только тьму, страхи и мечты. Единственная разница между нами лишь в том, что я знаю всю подноготную Архива, а ты едва начинаешь учиться.

– Если ты хочешь рассказать мне о том, что из Архива не уходят с нормальной памятью, то меня уже этим не удивишь.

– Ты не знаешь ничего, – шепчет Оуэн и прижимает меня к себе. Чтобы устоять на ногах, я обхватываю свободной рукой его спину, а другую, с ключом, вытягиваю за ним.

– Но я бы мог все тебе объяснить, – смягчается он. – Я не хочу, чтобы все заканчивалось вот так.