А вот что рассказал о Ближней даче Сергей Борисович Мержанов, исследовавший ее комплекс:
«Через помощников Сталин поручил Мержанову разработать проект дачи, которую он видел альтернативой официальному Кремлю. Сталин хотел, чтобы дача давала возможность отдыха и работы, чтобы официальное и интимное сочетались в одном месте. Забегая вперед, хочу отметить, что Сталину и архитектору это удалось.
Дача состоит из нескольких строений. Вспомогательные — расположены по периметру заросшего лесом участка и из центра его почти не видны. Примерно в центре находится главный дом, состоящий из двух частей, соединенных крытым переходом, — основной и подсобной. В подсобной — размещается пищеблок, отдаленный от основной части метров на пятьдесят: Сталин не терпел запаха кухни. Западный фасад дачи принадлежит знаменитому конференц-залу, где вождь, не утруждая себя поездкой в Кремль, проводил деловые встречи с членами политбюро, правительства и необходимыми ему людьми. Главный вход дачи расположен с восточной стороны паркового фасада. На восток обращены окна жилых комнат Сталина и его родственников. Я обратил внимание на то, что здание стало двухэтажным, тогда как Мирон Иванович спроектировал и построил его одноэтажным. У местных историков выяснил, что второй этаж возведен после 1943 года. Я невольно проникся уважением к тому архитектору, который так гармонично надстроил второй этаж. Потом подумал, что спроектировать надстройку мог и сам мой дед еще до ареста. Такая мысль возникла потому, что в практике архитектуры гармония пристроек встречается чрезвычайно редко. Здание окрашено в темно-зеленый цвет и как бы растворяется в окружающей зелени. Это, наверное, сделано в целях безопасности. Действительно, когда подъезжаешь к даче, она предстает перед тобой совершенно неожиданно.
При всей своей скромности дача выполнена в стиле раннего неоклассицизма. Архитектура главного фасада такова: он оформлен двумя очень красивыми полуколоннами тосканского ордера, использован полуарочный мотив. Очень интересен объем южной стороны, где остекленная веранда пристроена к основному зданию. Особенно эффектна она, когда солнце светит с юга или запада, и его лучи, пробивая зеленые кроны деревьев, достигают стекол веранды и превращают ее в огромный волшебный фонарь, на фоне остающегося в тени здания.
Внутри дача выглядит так: из главного входа посетитель попадает в фойе. Слева дверь в кабинет Сталина, где его обнаружили умирающим. Рядом актовый зал с камином и приемником. Через фойе, если направиться налево, можно выйти на веранду, а если пойти направо, то увидишь ряд филенчатых дверей, изолирующих комнаты членов семьи Сталина. Интерьер выполнен в светло-желтых и светло-коричневых тонах. Люстры, бра, торшеры изготавливались специально по эскизам архитектора и сохранились до настоящего времени».
Близкое окружение И. В. Сталина удивляла его способность запоминать фамилии, имена людей, хотя бы однажды встречавшихся с ним или ставших известными по каким-либо делам. Личный секретарь Сталина А. Н. Поскребышев не раз напрягал память, чтобы вспомнить человека, который неожиданно потребовался Сталину. Очередная головоломка у Поскребышева возникла от поручения пригласить Мирона Ивановича Мержанова.
В назначенное время, в три часа дня, Мержанов вошел в комендатуру Кремля у Спасских ворот. Он был совершенно спокоен перед встречей с всесильным человеком, которого миллионы людей любили, прославляли, боялись, тайком проклинали. Ему было известно о намерении вождя построить дачу в Сочи, и он видел теперь в Сталине только заказчика, разумеется, высокопоставленного, умного, даровитого. Он уже построил Ближнюю дачу для Сталина под Кунцевом, которая, по слухам, тому понравилась, и острые языки стали величать Мержанова «архитектором Сталина».
До приглашения в Кремль Мержанов недоумевал, почему же высокопоставленный заказчик не встречается с ним, как это делали его соратники. Неужели он кажется Сталину незначительным, не достойным внимания вождя специалистом?
Он не относился к Сталину подобострастно. У него было свое понимание роли личности в истории: был убежден, что деятельность людей определяется природой. Она делает их вождями, архитекторами, артистами, плотниками, хлеборобами…. Она вкладывает в них только зачатки способностей, предоставляя самим людям направлять свои усилия на удовлетворение или собственных потребностей, на собственное благо, или же на достижение благополучия всего народа, то есть становиться либо хорошими, либо плохими вождями, архитекторами, артистами, сапожниками…
Мержанов весьма своеобразно воспринимал и анатомию, которую прекрасно знал. Основной частью тела он считал голову, наделенную функциями восприятия окружающего мира, сознания и формирования собственного «я», осмысливания принятой информации. Остальные органы, по его убеждению, необходимы только для того, чтобы обеспечивать деятельность головы, которая опять-таки сама и управляет ими. Своего мнения он при себе не держал, а потому оно было предметом споров в среде его друзей и сослуживцев.
Одни соглашались с ним, приводили в доказательство правильности этого мнения, его древних исторических корней разного рода пословицы: «Голова — всему делу правда», «Без головы и дом не стоит», «Была бы голова на плечах, а хлеб будет», «Хлеб — всему голова». Другие смеялись, называли это утверждение примитивным, подозревали, что Мержанов попал под влияние популярного писателя-фантаста Александра Беляева, написавшего в середине 20-х годов книгу «Голова профессора Доуэля», которая продолжала пользоваться у читателей спросом, особенно у юных. Однако противникам деления человеческого организма на главные и второстепенные части убедить Мержанова, что он заблуждается, не удалось. На многих его сооружениях присутствует изображение головы.
Ему выдали пропуск без промедления. Сотрудник охраны в проходной Спасских ворот, внимательно сличив сведения в пропуске с паспортными данными, спросил: «Имеете ли при себе оружие?» — и на ответ «Вообще не имею» скользнул взглядом по одежде и, сказав: «Проходите», указал направление к зданию администрации Сталина. У входа в это здание и в приемную вождя повторилась та же процедура.
Сталин вежливо и кратко попросил «товарища Мержанова» выполнить проект дачи на горе за Мацестой. Архитектор пытался выяснить у него ряд деталей проектирования и строительства. Сталин предоставил ему полную самостоятельность, высказал только одно пожелание-требование: «Фонтаны там не строить».
Мержанов потребовался Сталину, по-видимому, не в связи с новым заказом. Договориться о нем он мог и через своих помощников, как в предыдущий раз. Вождь решил взглянуть на человека, который так стремительно поднимался по служебной лестнице, оставаясь при этом творческой личностью; прибавить к тем сведениям, какими располагал о нем, свое личное визуальное впечатление. Помимо способности моментально запоминать фамилии и имена, Сталин обладал еще даром ясновидящего: мог оценить человека с первого взгляда, предугадать его дальнейшую судьбу. Последнее было не таким уже чудом при его возможностях.
Место для строительства было отведено на горе, над левым берегом реки Мацесты. Склоны горы были в густых зарослях смешанного леса с высокими густыми шапками хвойных пород, изобиловали певчими птицами. До революции 1917 года там размещалось имение «Михайловское», владельцем которого был известный член общества по изучению Черноморского побережья, чаеторговец Михаил Михайлович Зензилов. На вершине горы, на уровне двухсот метров над Черным морем, образовался уникальный микроклимат: здесь прохлада в жару, а в холод — тепло. Особенность природы характерна и тем, что на границе субтропиков сохраняется умеренная зона с растительностью средней полосы России. По свидетельству Светланы Иосифовны Аллилуевой, это место облюбовали под дачу ее отец и мать задолго до строительства. И через два года после гибели жены, Надежды Сергеевны Аллилуевой, Сталин в память о ней распорядился возвести дачу.
В 1934 году начальник охраны генерал-лейтенант Николай Сидорович Власик представил хозяину готовый проект дачи на утверждение. Проект был утвержден. И вскоре на вершине горы поднялся большой двухэтажный дом.
По своему усмотрению архитектор спроектировал много комнат для родственников и друзей вождя. В то время Мержанов не мог предположить, что старший сын Сталина, Яков, погибнет в плену у гитлеровцев, второй, Василий, станет алкоголиком и будет отдален отцом, дочь Светлана утратит дружбу с некогда «любимым папочкой» и станет избегать с ним встреч, а на Аллилуевых обрушится вал репрессий.
В своей книге «Двадцать писем к другу» С. И. Аллилуева писала: «В 1937 году был арестован Редес. Это был первый удар по нашей семье, по нашему дому. Вскоре арестовали и дядю Алешу с тетей Марусей.
Как это могло случиться? Как это мог отец? Я знаю лишь одно: он не смог бы додуматься до этого сам. Но если ему это хитро и тонко подсказали, если ему лукавый и льстивый человек (каковым был Берия) нашептал, что „эти люди — против“, что „есть материалы, компрометирующие их“, что были „опасные связи“, поездки за границу и т. п., то отец мог поверить».
Итак, дача-дом был построен, но не обошлось без инцидента. Мержанов помнил наставление заказчика: фонтанов не строить, однако в условии местного климата он не мог представить себе архитектурный комплекс без бассейна. Бассейн был сооружен вблизи наружной боковой стены, в сторону Мацесты, и выглядел живописно. Водопроводная труба пролегала под замшелыми камнями, будто существовавшими здесь вечно, и создавала эффект щедрого горного родничка хрустальной чистоты.