Специалист нового времени
Еще когда возводилась сочинская военная здравница, Мержанова не раз вызывали в Москву для рецензирования, а то и срочной разработки проектов заказных зданий и сооружений. Он понимал, что его изучают на конкретных делах, присматриваются к стилю работы, оценивают, но не догадывался, что попал уже в поле зрения самого Сталина.
Летом 1931 года его вызвали к Председателю ЦИК СССР, одновременно исполняющему должность Председателя Всероссийского Центрального Исполнительного комитета Михаилу Ивановичу Калинину.
В июне 1931 года состоялся Пленум ЦК партии, который принял постановление «О московском городском хозяйстве и о развитии городского хозяйства СССР». Постановление стало программой грандиозных градостроительных работ, как в столице, так и в других крупных городах Советского Союза. К работам привлекались видные архитекторы, инженеры-строители и экономисты.
Ровно в назначенное Мержанову время, в половине пятого вечера, двойная дверь кабинета открылась, и в приемную вышел худощавый средних лет мужчина с седой бородкой клинышком, одетый в черный костюм и того же цвета рубашку-косоворотку. Под мышкой он держал толстую красную папку.
Секретарь поспешно поднялся над столом:
— Михаил Иванович, к вам товарищ Мержанов.
— А, архитектор, — вместо приветствия чуть картаво произнес Калинин и, словно что-то забыв, вдруг юркнул назад в кабинет.
Мержанов вспомнил, что несколько лет назад до Кавказа дошел слух, будто в экипаж Калинина где-то в провинции ударила молния. Кучер был убит, а Калинин совершенно не пострадал. «В общем, кому что на роду написано, — подумал Мержанов, — кому сгореть, тот не утонет».
Калинин вернулся уже с двумя папками, тонкую протянул архитектору:
— Ознакомьтесь, — и, окинув его добрым взглядом, доверительно сообщил: — Вызывают! — Многозначительно поднял вверх указательный палец правой руки. — Но скоро вернусь.
Секретарь предложил Мержанову сесть за журнальный столик, поставил на него бутылку «Боржоми», стакан и тарелочку с бутербродами.
Мержанов открыл папку. В ней было распоряжение о назначении его Главным архитектором хозяйственного управления ЦИК СССР.
Калинин вернулся минут через сорок, пригласил архитектора в свой кабинет и, как бы извиняясь за свое продолжительное отсутствие, объяснил:
— Проекты указов визировал.
Потом спросил его мнение о новом назначении. Мержанов поблагодарил за доверие и искренне признался, что недоумевает, почему ему оказана такая высокая честь, когда в стране есть весьма квалифицированные именитые зодчие.
— Если вы имеете в виду членов Всесоюзного объединения архитекторов, — сказал Калинин, — то они, подобно левацким нигилистам пролеткульта, отрицают вековое культурное наследие народов. Они доживают последние часы. Вы же на деле показали себя их противоположностью и полностью соответствуете требованиям товарища Сталина, которые он предъявил на недавнем совещании к специалистам нового времени. — Сделав паузу, Калинин продолжил:
— Поскольку в дальнейшем вы будете иметь дело с важнейшими государственными секретами, вам придется подписать у компетентного товарища обязательство о сохранении государственной тайны. Желаю успеха!
Он вышел из-за стола и дружески пожал архитектору руку.
К высоким постам Мержанов продвигался, сам того не замечая, в результате скрупулезного изучения соответствующей организацией его «деловых и политических» качеств. Если относительно его деловых качеств у ее сотрудников вопросов не возникало: он как профессионал превзошел многих конкурентов — «китов» архитектуры, то его политические взгляды требовали тщательной проверки. Такая проверка была обязательной для всех выдвиженцев на ответственные должности. Сталин, сражаясь с оппозицией, стал особенно мнительным. Этому способствовала и смена руководства Объединенного Государственного политического управления (ОГПУ). До 1934 года председателем его был Вячеслав Рудольфович Менжинский, соратник и последователь Ф. Э. Дзержинского.