Еще одно важнейшее обстоятельство состоит в том, что Иудея теперь, хотя и не имеет полной самостоятельности, но является уже государством, а религия Яхве в ней со второй попытки (как мы уже видели) утверждается в качестве государственной.
И вот в чем важность государственного характера религии. (Выше мы откладывали рассмотрение этого вопроса до подходящего момента, который настал теперь). Государственное бытие мыслимо только в системе общих писаных законов, а законы формируют такое понятие, как личность. Но мы и начали главу с того, что личность идейно связана с вечностью. Нет личности, нет и вечности!
Всему свое время. Кочевники, будь они даже искренними ханифами, живут вне писанных законов. Строго говоря, они живут по понятиям. У них есть лишь довольно общие понятия о справедливости, а решает все совет старейшин кланов и племен. Причем каждый клан несет ответственность за поведение каждого своего члена. И субъектом наказания служит не всегда человек, как личность, а весь его клан. Такая система первобытного права прекрасно прослеживается в истории Мухаммеда и раннего ислама. Она включает кровную месть, разрешение на покражу скота или женщин у чужих племен, а так же запрещенные для таких деяний периоды и места, где месть невозможна – определенная территория вокруг Мекки, например.
Здесь нет правового государства, здесь нет и граждански ответственной личности. Есть круговая порука и коллективная ответственность.
А вот у оседлых народов, в государственных цивилизациях библейских времен, в Греции, Риме, Персии, как раз и появляется личная ответственность перед законом. Появляются не просто дети, допустим рода Хашим в племени курайшитов, а граждански ответственные личности, в каких-то правах вообще равные. И суд над ними вершится на основе четко прописанных законов, когда гражданина нельзя бить, убить, продать в рабство за долги – как это было у древних греков и римлян.
Понятно, что первую систему подобного гражданского законодательства желал подарить Израилю сам Моисей, помнивший законодательство Египта. Но на этом поприще у него получилось не так уж много, не большими он мог бы здесь похвалиться успехами, чем успехи в плане обращения Израиля к Богу вообще. И это независимо от того, сколько законодательных положений Торы реально принадлежат Моисею, а сколько дописаны позже – такое не исключено, но не это важно. Важно, что именно в те времена, когда родилась Книга Премудрости Соломона, иудеи уже вполне покорились определенной правовой государственной системе на основе Моисеева Писания. В них сложилось уже правосознание, которого не было прежде, даже во времена Царств.
Личность каждого иудея уже оформилась, сначала как гражданская личность. Перед судом синедриона отвечает уже лично каждый иудей, а не только весь Израиль. А уже на основе гражданского самосознания личности складывается и религиозное ее самосознание. Если синедрион судит уже человеческую личность, а не просто Яхве обещает благословения и проклятия всему народу, то тогда и Бог станет судить человеческую же личность, отличая праведника от не праведника в одном и том же своем народе.
Вот она – связь прямая и понятная. Личная ответственность – и вечные воздаяния. Не для этого ли так хотел Бог дать народу Своему государственное бытие, причем дать его прежде, чем раскрыть обетования о вечных воздаяниях праведникам? Мы видели очевидные заранее риски и издержки государственной религии. Понимает их Бог, разумеется, но идет на них твердой поступью. Не здесь ли Его главная цель, ради которой оправданы эти риски и издержки?
Священная первичность Писания
Иными словами, сначала Бог подготовил людей к принятию идеи вечных воздаяний, потом, в нужное и удобное время, открыл ее им (не простым образом, не каким-то единичным видением кому-то, а разными путями откровения, размышления, убеждения), а затем, очень вскоре гласно и ясно утвердил эту идею определенными историческими событиями.
Опять же: если это не есть разумный замысел в истории, то что такое тогда разумный замысел?
Сюжет разворачивается. И хотя он остается таинственным и неведомым нам в своих деталях, но общие и главные его черты очевидны. В них и есть оправдание Библии, как не просто человеческого Писания. Это богочеловеческое Писание. Оно написано людьми, которые пользовались человеческим разумом, доступными понятиями своего века, которые разделяли заблуждения своего века. Но Писание это священно и направляемо Богом, и мы утверждаем это именно на основании прослеживаемого в нем общего разумного и великого исторического замысла, который важнее всего, любых возможных частных разночтений, ошибок, даже фальсификаций отдельных мест (если они будут обнаружены и доказаны).
А вот примеры чисто человеческой работы мысли тоже от нас не скрыты. Это огромные комплексы вторичной литературы, отношение к которым явно ниже, чем к библейскому корпусу. В приложении к Ветхому Завету – это Талмуд и мидраши. В приложении к Евангелию – апокрифические «евангелия» и многочисленные легенды, окружающие фигуры апостолов. Даже в приложении к Корану (при всей проблеме, насколько его можно считать вдохновенным от Бога), тоже есть свой вторичный пласт – это хадисы, рассказы о Мухаммеде и его высказывания по разным случаям. Все три вторичных слоя обнаруживают подражательность и чисто человеческую ограниченность мысли, что прекрасно сознают сами верующие в каждое из трех направлений.
Раввины не поставят мидраши на одну доску с Торой.
Христиане не уравняют новозаветный текст с легендами об апостолах и житиями святых.
Мусульмане тоже никогда не уравнивают Коран с хадисами.
Слово откровения возвышается над всем. Человеку, приходящему к вере, будет важно это увидеть и понять. Давно верующему человеку полезно было бы отрешиться от такого неисторического взгляда на Библию, словно каждая ее буква непосредственно продиктована Богом, или будто бы библейские авторы сами собой прозирали на тысячелетия вперед, излагая безошибочно продиктованные Богом глаголы. Нет, библейские авторы – это люди, причем не безгрешные и понятные в своем историческом контексте. Но само слово, сам сюжет общего повествования высоко превосходит записавших его людей. При сравнении с чисто человеческим, даже мудрым писанием это становится заметно.
Вот почему мы ценим Священное Писание Ветхого Завета – пока речь шла только о нем.
Глава 5
Явление Иисуса и становление христианства