Люсьен неторопливо расправил крылья и тут же сложил их, как бы защищая свое тело, вдруг оказавшееся слишком хрупким для человеческих глаз. Вера попыталась рассмотреть небесное существо внимательнее, однако кожа его светилась, будто свеча. Под взглядом гостьи он, казалось бы, таял; руки его, растворяясь, превращались в крылья, а крылья исчезали во тьме. Вера была уверена в том, что если попытается положить руку на его плечо, пальцы пройдут сквозь тело.
Она украдкой бросила взгляд на Азова и Свету. Было очевидно, что ее спутникам еще не приходилось видеть столь великолепного создания. Несмотря на всю подготовку и знания, они были потрясены.
Люсьен спросил:
– Ты принес чернил?
– Конечно, – ответил Валко, доставая баночку из кармана и опуская на деревянную поверхность стола. – Еще бумаги не нужно?
– Пока нет, – произнес ангел.
Валко повернулся к Азову.
– Люсьен отчасти является серафимом, и потому природа его требует возносить хвалы Господу. Катя обучила его музыкальной нотации, и с тех пор он постоянно записывает псалмы.
– Вы пришли сюда не для того, чтобы внимать моим песням, – проговорил Люсьен, внимательно глядя на гостей.
– Не сегодня, – ответил за них ученый. – Я пришел, потому что мне нужны тигель и куб.
Вера угадывала связь между ними, оба как будто следовали давным-давно оговоренному плану.
Вернувшись к кровати, Люсьен извлек из-под нее видавший виды чемодан. Щелкнув замками, поднял крышку и достал деревянную шкатулку. Внутри оказалось яйцо работы Фаберже – золотое, украшенное алмазами и рубинами сокровище с крупным кабошоном[24] наверху. Люсьен передал артефакт Валко. Тот, оглядев его, одобрительно кивнул. Вера заметила, как он запустил ноготь под украшение и нажал. Щелкнул механизм, и крышка открылась, явив миру золотые маникюрные принадлежности. Вынув их, Рафаэль достал из яйца образовывавший его внутренности стаканчик. Гладкий и ровный сосудик был изготовлен из прозрачного горного хрусталя.
– Это яйцо «Несессер», – проговорила Вера, обращаясь едва ли не к себе самой. – Настоящее, то самое, какое великая княжна Татьяна изобразила на своей акварели.
– Отлично, – продолжил Валко, вынимая две туалетные палочки и показывая женщине.
Длинные тонкие золотые трубочки были присыпаны бриллиантовой пылью. Мужчина ввинтил их в крошечные отверстия в яйце и хрустальном сосуде.
– Итак, данный артефакт оказывается чем-то большим, чем драгоценная безделушка. На самом деле он исполняет функции перегонного куба, сосуда, в котором может готовиться алхимическая смесь. Кварцевый стаканчик, образовывавший внутренность яйца, представляет собой превосходное средство для создания эликсира. Золотые трубочки, подобно змеевику, передают жидкость из первого сосуда во второй. A яйцо содержит в себе зелье и защищает его. Дочь передала перегонный куб Люсьену на хранение. Ангел спрятал его еще до своего ареста, a после того, как я освободил внука, мы нашли в тайнике и этот предмет.
Вера посмотрела на миниатюрный аппаратик, яркий блеск дорогих камней привлек к себе ее внимание. Она и представить себе не могла ту степень предвидения, скрупулезного планирования, какую проявила Анджела Валко, оставив яйцо у Люсьена. Должно быть, она спланировала совершенно все – от обнаружения ингредиентов до сочетания их в присутствии сына. Наконец Вера подумала о том, что к этому яйцу прикасались пальцы самой императрицы. Ведь оно играло роль средоточия всех замыслов месье Филиппа – a потом и Распутина.
Вера прикоснулась к хрустальному сосудику, провела пальцем по гладкой поверхности.
– Трудно поверить, что именно его искали целые поколения.
– Вы даже не представляете себе, как долго искали, – негромко проговорил Валко. – Путь от Ноя к этой пещере трудно даже вообразить. Вы обладаете истинной формулой, втайне передававшейся поколениями магов, алхимиков, ученых и мистиков, все труды которых оказались тщетными потому лишь, что у них не было самых важных ингредиентов.