– И она добилась своего? – спросила Вера.

Валко негромко ответил:

– Моя дочь носила ребенка, когда ее убили. При вскрытии оказалось, что младенец был мальчиком. Я видел его тело… золотая кожа и белые крылья архангела. Второй ребенок Анджелы стал бы воителем. Он принес бы в наш мир тишину и покой. Однако этот ангел-спаситель умер вместе со своей матерью.

– А что стало с отцом? – поинтересовалась Вера.

– Когда умерла Анджела, я понял, что мне необходимо отыскать Люсьена, – проговорил Валко. – И после многомесячных поисков обнаружил, что он заточен в Сибири.

– Должно быть, его отправили в Паноптикум, – сказала собеседница.

Слухи о существовании в Сибири огромной тюрьмы для ангелов постоянно циркулировали среди российских ангелологов. В этой глуши якобы находился крупный исправительный центр – старомодный, эстетически сложный, безупречно спроектированный и неприступный. Однако никто так и не подтвердил существование Паноптикума на самом деле.

– Именно так, – ответил Валко. – Русские охотники на ангелов поймали Люсьена в тот самый день, когда погибла Анджела, и отправили на поезде в Сибирь.

– Они хотели исследовать его? – спросила Вера.

– Очевидно, – ответил ученый. – Такое великолепное создание было отличным объектом для анализов. Биологическое исследование сына архангела могло растянуться на несколько лет.

– Но наше общество было основано для борьбы с нефилимами, – сказала Света. – Разве можно отправлять в заключение создание, происходящее от совершенно иной, действительно божественной ангельской формы?

– Не могу быть уверенным в том, что охотники и охрана понимали различие, – отозвался Валко. – К тому же тюрьма функционирует за пределами наших конвенций.

Повинуясь внезапному порыву, он жестом пригласил их снова выйти в сад, где на столе был выставлен завтрак из допотопных плодов – оранжевой клубники, синих яблок и зеленых апельсинов. Холодный горный воздух объял голые руки Веры, и, подходя к столу, она поежилась.

– Присаживайтесь, – пригласил Валко, отодвигая для нее стул. – Надо подкрепиться, прежде чем заканчивать разговор.

Женщина села вместе со всеми, наблюдая за тем, как друзья выбирают плоды с блюда. Взяв клубнику, Вера с помощью ножа и вилки разрезала ее пополам. Из сердцевины хлынул густой оранжевый сок. Открыв термос, хозяин дома разлил кофе по кружкам; судя по запаху, напиток был усовершенствован какой-то растительной настойкой.

Валко продолжил с того места, на котором остановился:

– Эта тюрьма, Паноптикум, финансируется так, как мы с вами даже представить не можем. Поэтому она превосходно оснащена и надежна. Тюремные ученые проводят эксперименты на плененных ангелах. Они исследуют кровь и ДНК, делают биопсии, берут образцы костной ткани, проводят МРТ, даже оперируют небесных существ. Они весьма могущественны, но подчиняются абсолютной власти… – Валко умолк, чтобы разрезать плод, показавшийся Вере гибридом киви и груши, – высшего тамошнего авторитета, британского ученого по имени Мерлин Годвин.

Вера едва не поперхнулась кофе – настолько имя Мерлина Годвина, произнесенное в этом саду, противоречило всей его обстановке. Она посмотрела на часы. Почти сутки прошли с тех пор, как Варварина наблюдала за произведенным Анджелой допросом в подземелье Зимнего дворца. Наконец она пришла в себя:

– Но Мерлин Годвин – предатель.

– Годвин был в сговоре с Григори с самого начала, – согласился ученый.