Пока донор и реципиент спят глубоким наркотическим сном, разноцветные лампочки приборов горят ровным немигающим светом, тихонько вздрагивают стрелки, по зеленоватым экранам осциллографов бегут светящиеся зигзаги и кривые. Гулко разносятся усиленные тахометрами удары двух сердец – четкие, ритмичные.

- Уберите тахометр донора, – приказал Гроссе оператору. – Он меня сбивает.

Глаза Клары в обрамлении шапочки и маски сузились и застыли.

Гроссе занял исходную позицию у стола реципиента. Доктор Хилл, хирург-дублер – у стола донора.

- Приступаем одновременно, – бросил ему через плечо Гроссе.

Хирургические сестры подкатили к ногам партнеров стеклянные столики.

Гроссе всегда помогала одна и та же сестра по имени Милдред – относительно молодая, неприятного вида женщина с вытянутым, как у крысы, лицом, будто она постоянно к чему-то принюхивалась. Сходство дополняли маленькие, круглые, настороженно блестевшие глазки, которые, казалось, находились в непрерывном, автономном движении. Эти глазки успокаивались и благоговейно, не моргая, замирали лишь когда в поле их зрения попадал ее босс и владыка. У Милдред имелись свои основания для слепой преданности ему: с некоторых пор в ее интересах было держаться подальше от законопослушного общества и его карающих структур. Именно такую возможность предоставил ей Гроссе, предложив работу и убежище в своем строго засекреченном подземном мире.

- Скальпель! – Он деловито скользнул взглядом по обработанному сестрой операционному полю.

Милдред протянула ему лазерный "нож", который он – по привычке ли или из желания сохранить ритуал – продолжал величать скальпелем.

Отработанным до автоматизма движением Гроссе уверенно вел лазерный луч вдоль тела больного. Края рассекаемого кожного покрова расползались в стороны без единой капли крови. Следующим движением он вскрыл мышцы – от грудины до пупка. Клара подцепила их стальными крючками и растащила в стороны. Ее взору предстала синюшно-багровая печень. Она молча указала Гроссе на белесые точки и тяжи, проступавшие на поверхности. Он лишь самоуверенно хмыкнул, что должно было означать: а кто в этом сомневался.

- Остается только удивляться, как эта развалина до сих пор жива.

Под "развалиной" подразумевался реципиент Р.О.

Гроссе подсунул обе руки под пораженную печень, погрузив их во внутренности вспоротой брюшины чуть ли не по локоть.

Клара изо всех сил старалась подавить подкативший к горлу приступ тошноты. А чем, собственно, ремесло хирурга отличается от ремесла мясника, – не в первый раз уже подумалось ей, – и тот, и другой имеют дело с кровью и мясом.

Гроссе отсепаровывал печень, а Клара накладывала зажимы на сосуды и протоки, соединявшие ее с организмом больного. Наконец он извлек вышедший из строя орган – отечный, уплотненный, и с брезгливой гримасой швырнул его в лоток, прокомментировав:

- Отдашь собакам, и те есть не станут.

- Вакуум-отсос! – потребовала Клара, не глядя протянув к Милдред руку.

В нескольких шагах от них идентичная операция производилась над обездвиженным, безликим отныне донором, которого еще недавно звали Джо, сыном Бетси.

Пока Клара водила трубкой отсоса по зияющей пустотой брюшной полости реципиента, Гроссе, повернувшись к ней спиной, наблюдал за работой на соседнем столе.

- Ну? Чего вы там возитесь? – нетерпеливо подстегнул он хирурга-дублера.