Оскар сетовал на безнравственность и падение нравов молодежи, особенно девушек. Его голос звучал в унисон с хором крайних консерваторов, проклинавших Голливуд. «Студентки Калифорнийского университета вбили себе в голову, что юноши откажутся с ними танцевать, если те придут в корсетах, — расстраивался криминалист. — Кино стало мощнейшей пропагандой свободы и вседозволенности».

Киноиндустрия вызывала у него чувство гадливости, а молодые люди, старательно копирующие гнусные манеры экранных героев, — глубокое огорчение. Оскар поделился своими переживаниями еще с одним доверенным лицом, Августом Фольмером. Начальник полиции был того же мнения — его возмущал излюбленный прием Голливуда выставлять в фильмах стражей порядка круглыми идиотами.

Криминалист отнесся к «Толстяку» Арбаклу с большим подозрением — опасная ситуация для ученого, обязанного сохранять беспристрастность во время расследования преступлений.

Оскар быстро оглянулся. Кто-то шел за ним следом на протяжении всего пути по Сан-Франциско 20 сентября. Криминалист только что провел встречу с окружным прокурором в здании суда, где обсуждалась стратегия ведения процесса над «Толстяком» Арбаклом. И теперь неизвестный тенью двигался за Оскаром, держась в паре кварталов позади. «Кажется, около двух часов я от него оторвался, — писал ученый Кайзеру. — Он сел мне „на хвост“ на выходе из здания суда и шел следом сколько мог, однако, как только понял, что раскрыт, сразу же исчез»^{219}.

Оскар Генрих по праву считался главным свидетелем обвинения: благодаря криминалисту жизнь «Толстяка» Арбакла сделает неожиданный и роковой поворот. Вскоре экспертиза Оскара станет главной новостью в прессе.

«Сделал несколько важных открытий, которые местные недотепы попросту проглядели»^{220}, — докладывал он Кайзеру. Письма Оскара часто веселили опытного библиотекаря, особенно если в них содержались слухи вокруг расследования или критика бестолковых полицейских. Считая себя незаурядными интеллектуалами, друзья не жаловали тугодумов. «Представляю, как вы позабавились, обнаружив за собой слежку»^{221}, — ответил Кайзер.

Ученый с удовольствием посвящал ближайшего друга в детали самых резонансных дел, сопровождая новости откровенными комментариями. Оскар признался, что команда Арбакла не дает ему работать. Тогда Кайзер предложил побеседовать с работниками «невидимого фронта» — горничными отеля «Святой Франциск». Обычно эти тихони в курсе всего, что творится вокруг.

«Вы советуете поговорить со здешними горничными. Но они все ку-ку! И вообще, Арбакл истратил немало денег, чтобы они не болтали лишнего»^{222}. Вскоре криминалист горько пожалеет, что не последовал совету друга.

Работая над двумя расследованиями одновременно, Оскар едва выдерживал чудовищную нагрузку. Он анализировал улики по делу Арбакла, собирал отпечатки пальцев, рассматривал под микроскопом образцы волос и параллельно готовился к суду по делу Уильяма Хайтауэра, до которого оставалось меньше месяца. В связи с двумя громкими процессами газеты писали об Оскаре ежедневно. «Суд по делу Арбакла. Что Генрих увидел в микроскоп? Шерлок Холмс в деле», — гласил один из заголовков.

Наконец, все улики были проанализированы, и криминалист сделал заявление: Арбакл заслуживает тюрьмы. И сам актер, и голливудская «дольче вита», которую он олицетворял, вызывали у Оскара презрение. Пресса подлила масла в огонь: газеты подробно расписывали, как погибала Вирджиния Рапп, якобы раздавленная тушей Арбакла. Оскару Генриху не терпелось с помощью криминалистики вывести «Толстяка» на чистую воду. «Между прочим, в местных подпольных барах появился новый коктейль под названием „Раздавленная Арбаклом“^{223}, — язвил Оскар в послании к Кайзеру. — „Толстяк“ чертовски виновен по всем пунктам»^{224}.

К середине сентября окружной прокурор Мэттью Брэди, усердно трудясь в течение нескольких недель, выстроил обвинение. Его позиция основывалась на показаниях трех старлеток, гостивших на вечеринке Арбакла, и письменного заявления сиделки, которая ухаживала за умирающей Вирджинией Рапп. Роль ключевой свидетельницы отводилась Мод Дельмонт — та не отходила от несчастной до самого конца. Однако имелась загвоздка: письменное показание Дельмонт было неоднозначным. Каждая свидетельница рассказывала свою версию, не похожую на другие, но в целом выводы о трагедии на вечеринке совпадали: «Толстяк» повел Вирджинию Рапп к себе номер, изнасиловал, а потом веселился, пока бедняжка умирала на кровати.

«Арбакл схватил ее и произнес: „Я пять лет тебя добивался!“»^{225} — значилось в показаниях Мод Дельмонт. Эти цитаты, растиражированные прессой, привели к серьезным последствиям. Не успели еще выбрать присяжных для суда, а репутация голливудского кумира была безвозвратно очернена. Многие кинотеатры отказались брать фильмы с его участием. Так поступил и самый крупный заказчик, магнат Гарри Крэндалл, владелец восемнадцати роскошных кинотеатров на Восточном побережье. Крэндалл, прежде восхищавшийся комиком, был поражен вскрывшимися подробностями. «Представленные материалы о смерти юной актрисы описывают самую чудовищную историю преступления, когда-либо появлявшуюся в печати»^{226}, — заявил Крэндалл. В течение нескольких недель после смерти Вирджинии Рапп один из самых любимых актеров Америки исчез с экранов.

Окружной прокурор Мэттью Брэди с нетерпением ждал начала суда — этот спектакль должен упрочить его положительный образ в глазах общественности. В свои сорок пять умный и амбициозный Брэди был отчасти и политиком^{227}. Спустя неделю после скандальной вечеринки он инициировал два параллельных судебных процесса — коронерское расследование и слушания в составе большого жюри. 12 сентября присяжные при коронере^{228} собрались в одном из залов здания суда, чтобы выслушать медицинское заключение о причинах смерти Вирджинии Рапп и о том, убивал ли ее «Толстяк» Арбакл.

Показания давал врач, осматривавший Вирджинию в больнице, и два патологоанатома, делавших аутопсию. По общему мнению, причиной смерти стал разрыв мочевого пузыря, однако явные признаки насилия отсутствовали. Две медсестры сообщили, что Рапп жаловалась на хронические проблемы со здоровьем, в частности боли в животе. По их словам, актриса плохо помнила события злополучного вечера. Все путалось в ее голове.

— Сначала говорила, что на нее набросился Арбакл, — свидетельствовала Джин Джеймсон. — А в другой раз будто не помнит, что случилось после того, как она вошла в комнату^{229}.

По словам Джеймсон, Рапп утверждала, что выпила лишь три коктейля. Обе медсестры подтвердили: Рапп не обвиняла Арбакла в изнасиловании, по крайней мере, им актриса ничего не говорила.

Впрочем, одна из медсестер, Вера Камберленд, все-таки добавила:

— Больная призналась, что Арбакл вел себя с ней наедине неподобающим образом. Однако не уточнила, были ли ее действия добровольны^{230}.

Как правило, коронерские расследования навевали скуку: высоколобые эксперты в белых халатах бубнили медицинские заключения, изобилующие профессиональными терминами. Но когда к свидетельскому месту взволнованно прошла самая загадочная фигурантка дела — танцовщица Мод Дельмонт, присяжные заметно оживились. Тридцативосьмилетняя Дельмонт, с ног до головы в черном, смотрела вниз и нервно ерзала на стуле. Она отвечала тихо и неуверенно, хотя иногда вдруг начинала говорить бойко.

— Какое впечатление в тот вечер на вас произвел мистер Арбакл?