Разбудить Равенеля вот так — тихим шепотом и легким прикосновением, не получилось. Несколько мгновений Лин рассматривала его расслабленное во сне лицо. Удивительно безмятежное, как будто кто-то снял с плеч амаира груз привычных забот.

Медленно и осторожно принцесса сползла с кровати, стараясь не опираться на порезанную ладонь. На ноги девушка встала с опаской, боясь, что накатившая от приложенных усилий слабость не позволит сделать и шага. Путь до купальни казался бесконечным. Лин крепко прижимала пораненную ладонь к животу, стараясь хоть как-то унять голодные спазмы.

Вспыхнувший в купальне яркий свет неприятно ударил по глазам. Шарлинта оперлась о каменную мойку и долго рассматривала свое болезненно-бледное с опухшими и покрасневшими веками лицо. Девушка подставила пораненную ладонь под струю прохладной воды, смывая засохшую кровь. Где-то в ее зельях, прихваченных еще из Чардифа, затерялся флакон с заживляющим эликсиром. Лучше бы, конечно, лечить порез магией, но Лин не готова была тратить те ее крупицы, что успели восстановиться после короткого отдыха, на рискованные опыты. Все-таки лекарь из нее никакой. Набрав холодную воду в сложенные ковшиком ладошки, принцесса сделала несколько жадных глотков. Конечно, это не самое полезное питье, но даже оно вызвало прилив сил, достаточный для того, чтобы девушка смогла расстегнуть и стянуть с себя платье. Сразу стало легче. И дышать, и двигаться. Хорошо бы залезть в ванную, но на подобный подвиг Лин пока не была готова. Холодная вода немного успокоила воспаленные веки и искусанные губы, смыла грязные разводы с бледного лица. Мокрыми руками принцесса пригладила растрепавшиеся из косы пряди волос. Теперь можно было попытаться добраться до кухни. Правда, льняная нижняя рубаха, пусть и совершенно закрытая и достаточно длинная, была не самым подходящим нарядом для прогулки по дому. Но Лин настолько ослабла, что тратить время и силы на то, чтобы отыскать в гардеробной домашнее платье и переодеться не стала. Она у себя дома. На дворе судя по чернильной темноте за окном спальни, глубокая ночь. Оставалось надеяться, что внизу, на первом этаже, не задержались поздние гости.

Амаиры так не проснулись, пока Шарлинта брела до дверей и выходила из спальни. Последние недели, видимо, совсем измотали их. Путь до кухни оказался практически непреодолимым препятствием. Если по полутемному коридору принцесса вполне успешно брела, используя стены в качестве опоры, то спуск по лестнице на дрожащих конечностях был очень рискованным мероприятиям. Немного посомневавшись, принцесса села на верхнюю ступеньку и начала неспешно переползать ниже прямо так, на пятой точке. Слегка унизительно, зато голова не кружится и опасности свалиться нет. На нижней ступени Шарлинта немного посидела, прислонившись к резным перилам и переводя сбившееся дыхание.

На первом этаже дома царили темнота и тишина. Оставалось только надеяться, что Лин сможет найти на кухне что-нибудь съестное. Что-то приготовить в таком состоянии она все равно бы не сумела. Как и проделать обратный путь на трясущихся от слабости ногах.

Все-таки удобно иметь в доме боглов. На кухонном столе стояло блюдо с запеченным мясом, заботливо прикрытое чистой салфеткой. Правда, держать нож пораненной ладонью было неудобно, но Лин это казалось сущей мелочью. Первый же отрезанный кусочек мяса она подобрала губами прямо с лезвия ножа, ничуть не беспокоясь о соблюдении приличий. Есть хотелось до острой рези в животе.

— Осторожней, Лин.

Неожиданно раздавшийся за спиной голос Равенеля заставил вздрогнуть. Шарлинта так увлеклась поглощением мяса, что не услышала его приближения. Девушка послушно позволила отобрать у себя нож. Хотелось повернуться, посмотреть на Нела, но Лин была не уверена, что сумеет сделать это, не свалившись со стула. Мысль, что она может упасть прямо к его ногам не вызывала чувства протеста, но рисковать так принцесса не спешила. Амаир быстро и ловко накрыл стол, поставив перед Лин тарелку, наполненную уже порезанным тонкими ломтями мясом, и бокал с охлажденным ягодным взваром.

— Ты больше так не будешь делать.

Он говорил привычным суровым приказным тоном, но почему-то именно сейчас девушка четко понимала, что это просьба, и что вызвана она не желанием покомандовать, а заботой. Беспокойство за нее вот в такой странной жесткой форме, обычно вызывающей протест у Лин.

Нел легко, как пушинку, подхватил принцессу и пересадил к себе на колени. Наколол на вилку, свернутую в трубочку пластинку мяса, и поднес к ее губам.

— Как так? — спросила девушка, и лишь после этого принялась за еду.

Шарлинта уже не была столь голодна, как раньше. И теперь жевала неторопливо, наслаждаясь вкусом мяса, а, не стремясь быстрее набить пустой желудок.

— Ты не будешь отказываться от нашей помощи, когда не в состоянии толком стоять на ногах, как вот сейчас. И неважно, насколько мы устали, заняты, крепко спим или что-то еще.

Равенелю не требовалось согласие Лин. Он не спрашивал, а ставил перед фактом, что теперь принцесса будет делать именно так. Не угрожал расправой, не расписывал то, что могло с ней случиться по пути на кухню сегодня ночью, наверное, поэтому девушке не хотелось ни спорить, ни возражать, ни бороться за собственную самостоятельность. Она готова была подчиниться его просьбам.

В его объятиях Шарлинта чувствовала себя так словно, наконец, вернулась домой после долгой дороги. Тепло, уютно, спокойно, трепетно, нежно. Хотелось раствориться в нем, расслабиться, прижаться щекой к груди, закрыть глаза, забыть обо всем, что случилось.

— Ты меня хотя бы слышишь?

Нел поймал ее рассеянный взгляд, невесомо провел пальцем по искусанной в кровь нижней губе, недовольно поморщился.

— Я снова тебя не сберег.

Лин очень хотелось сейчас возразить, рассказать, что ее над ней не нужно трястись, словно над сокровищем дракона, но не смогла. Глаза как бы сами собой закрылись, и приятная теплая дрема окутала девушку, словно пуховое одеяло.