— Магическая ловушка.

Лин потянулась к собственной магии, и, к своему ужасу, осознала, что ее мало. Намного меньше, чем было тогда, когда она лечила Дэра. А повреждений у Трейвента больше. Каналы не просто пережаты, как у мальчика, а буквально изломаны.

Щит. Ее магию запер щит. Об этом говорили и оракул, и мэтр Аратен. Нужно его снять. Сейчас. Потому что Трейвент долго не протянет.

Глава 23

Шарлинта отчетливо представила волны боли, мучившие ее тело при первой попытке избавиться от щита. Нетерпимой, острой, колкой, буквально раскалывающей сознание. Девушка сжала в кулаки задрожавшие пальцы, не чувствуя, как ноготки впиваются в кожу. Не было времени на раздумья и метания. Жизнь едва тлела в лежавшем перед ней амаире.

Принцесса закрыла глаза и потянулась к еле ощутимой трещине в щите, пытаясь добраться до собственной магии под ним. Преграда, словно чужеродное тело, сопротивлялась в ответ. Лин терпела боль, до крови прикусив губу, но щит не ослабевал. Словно не желал пускать ее внутрь, к источнику магии. Боль закручивалась спиралью, которая резко разворачивалась, нанося обжигающие удары в случайную цель, парализуя конечности, выбивая воздух из легких. Перед глазами потемнело, и девушка покачнулась. Злые слезы жгли веки. Что же она натворила тогда ночью в дворцовой беседке?

Сильные руки обхватили Лин за плечи, прижимая к крепкой мужской груди. Нел. Он что-то шептал на ухо, просяще и успокаивающе одновременно. Принцесса не различала слов. Только интонацию. Горечь, страх, нежность. Странный коктейль.

Она еще очень мало знала о старшем амаире. И совсем не была уверена в том что, эти ее знания были хоть как-то близки к истине. Только то, что Равенель никогда не позволял себе демонстрировать чувства на публику, Лин посчитала бы неоспоримым фактом. Нел никогда не позволял себе просто обнять принцессу мимоходом, или прошептать на ухо что-то на грани приличия, словно невзначай прихватив при этом мочку губами, как Икрей. Или же, прижавшись к ее спине мимолетно чмокнуть в макушку, кончиками пальцев поглаживая чувствительное местечко на шее, как Трейвент. Даже тот взгляд, от которого внутри девушки сжималось что-то приятно и болезненно одновременно в ожидании его прикосновений, Равенель позволял себе, только когда они были в спальне.

А сейчас в его интонации было столько оголенных эмоций, что Шарлинта обернулась. Боль, растерянность, страх потери, словно пеплом присыпали глубокую темную синеву его глаз. А еще в его глазах была решимость. Ледяная, пугающая, нерушимая. Лин поняла, что Нел скорее пожертвует братом, чем даст ей причинить себе вред, помогая фениксу. С той же решимостью принцесса возводила стену между ними тогда, во дворце. Только ее толкали на это ревность, обида и недоверие, а Равенеля чувство вины. Вины за то, что когда-то не сберег. Разрушительные эмоции. Только щит от них лишь крепнет. А если от обратного?

Ревность. Лин и сама не могла сказать, когда поверила словам Нела о произошедшем тогда настолько, что рассталась с этим нездоровым чувством.

Обида. Наверное, она ушла, как только Шарлинта поняла, что никто не собирался пренебрегать ее безопасностью. Но осадок все равно остался. Из-за того, что сговаривались за ее спиной, не объяснив, не поставив в известность. Ведь не могли не понимать, что все равно Лин узнает. Пусть даже после суда, а не вот так в случайной беседе.

Недоверие. Самое сложное в их отношениях. Неожиданных, стремительных, вынужденных. Вряд ли кто-то из амаиров мечтал связать себя узами с веллорийской принцессой. Их заставили обстоятельства. И они сделали все, чтобы и у Лин не осталось никакого выбора. Хотя, что лукавить? Дед прав. Выбора у нее никогда и не было, и в его отсутствии совсем не амаинты виноваты. Доверие. Сложно его выстроить, не получив своевременного ответа ни на один важный вопрос. Наверное, не просто так молчали. Наверное, к ней тоже присматривались. Только легче от этого осознания не было. Слова, которые ранили. Поступки, которые вызывали лишь горькое недоумение. Где искать опору для доверия?

Лин закрыла глаза и вновь потянулась к щиту, сдерживающему магию, собирая из мозаики воспоминаний самые теплые и яркие, нежные и смущающие. Трепетные прикосновения феникса, его огненное дыхание на коже, его согревающие объятия. Страстная порывистость младшенького, будоражащие хриплые нотки в его голосе, комплименты на ушко — неуместные, смущающие, вызывающие улыбку, раздражающие, затрагивающие те глубинные чувственные точки внутри, о которых принцесса раньше и не подозревала. Встревоженный Равенель, до боли сжимающий ее плечи своими пальцами, лишь бы убедиться, что Шарлинта жива и невредима. Его взгляд, буквально выбивающий опору из-под ног, поднимающий волну жара в теле. Открытый, волнующий, горячий, заставляющий забыть обо всем на свете, перестать думать, начать ощущать ярче, острее.

Лин чувствовала, когда дрогнул щит, постепенно раскрываясь и растворяясь в хлынувшем потоке магии. Необычно мощном, как будто бы под преградой ее способности постепенно росли или накапливались впрок. Впрочем, именно сейчас это было только на руку. Девушка потянула было ладони к груди феникса, но остановилась, вспомнив слова пророчества. Магия и кровь. Лин едва не забыла. Нужна ее кровь. Оставалось надеяться, что все же не вся.

Не раздумывая, принцесса притянула к себе большой тесак для мяса, висевший на специальной дощечке над плитой. Руки Равенеля напряглись, но Шарлинта не оставила ему даже шанса на вмешательство. Резко сжала ладонью острое лезвие, лишь после этого позволила отнять тесак. Не теряя времени, дернула рубашку Трейвента, подсунула под ткань руки, опустив одну ладонь на солнечное сплетение, вторую — на сердце. Его кожа была пугающе холодной. Полученные травмы гасили огненную драконью магию, и даже сущность феникса не спасала. Лин закрыла глаза и потянулась своей силой к Трею. Ни осторожно и неспешно, как с Дэром. Резко, торопливо, вливая магию щедро, без экономии. Сильные руки Нела держали крепко, и принцесса не боялась свалиться в беспамятство. Ее идеальный якорь. Магии было много. Потоки чар без труда наполнили все исковерканные каналы феникса, поддерживая в нем жизнь, не отпуская за грань, но, почему-то не решая основной проблемы. Что-то было не так с той ловушкой. Какой-то фактор Шарлинта не учла. И теперь, несмотря на все усилия, ее феникс постепенно ускользал, словно вся ее магия проходила через его тело насквозь, не неся никакой пользы. Сердце болезненно сжалось от леденящего страха. Как она потом сможет жить? Как посмотрит в глаза Икрею и Нелу? По щекам заструились слезы. Слезы боли и бессилия. Шарлинта не знала, каким богам нужно молиться, кого просить. Может, крови мало?

Она поискала глазами оружие, все еще не отрывая рук от груди феникса.

— Даже не думай.

Нел. Голос непривычно глухой, но интонация все та же. Властная, требующая беспрекословного подчинения. Как они будут жить дальше, если Трей ускользнет за грань? Связанные вынужденным браком с той, что не сумела его спасти?

Принцесса сосредоточилась, собирая всю магию, какая еще в ней осталось, каждую крохотную каплю. Неважно, если это иссушит ее, или даже убьет. Нужно попробовать еще раз. Как-то иначе. Лин лихорадочно перебирала все, что знала, все, что могла сейчас вспомнить. Неужели, она искренне считала, что хорошо образована? Кому нужны ее академические знания, если Лин не может найти в них хоть что-то более или менее подходящее для подобной ситуации. Еще же есть магический накопитель.

— Икрей, рассыпь все из той шкатулки, чтобы я видела.