— Жду тебя, Спящая красавица, скоро обед!
Отец катил кресло с Анной и молчал. Под колёсами хрустел белоснежный гравий. Анне хотелось дотронуться до него, погладить колкие разномастные камешки, сложить из них пирамидку или хотя бы собрать слово «Вечность».
— Где мы находимся? — спросила опять. На этот раз получилось довольно грубо и требовательно.
Отец остановился. Не доехав до живописной беседки, присел в тени на пустующую скамейку, вытер лоб носовым платком.
— Это реабилитационный центр «Робкая звезда». Андрис Александрович — главврач, психиатр. Он любезно согласился понаблюдать за тобой. Несколько дней. Может быть, неделю, — он старательно прятал глаза. Щурился на солнце, посматривал на распускающиеся цветы — лишь бы не встретиться с дочерью взглядом.
Анна почувствовала ложь, застыла.
— Психиатр?
— Ты не здорова: обмороки в море, эти выходки ночью, — отрезал отец, нервно встал. Сухой, жёсткий, отчуждённый. — Я не могу обеспечить уход в лагере…
— Отправь домой…
— … И не могу отправить домой в таком состоянии. Ты нуждаешься в помощи.
На дорожке появилась пожилая дама в цветастом капоре. Улыбчивая и неторопливая, она почти прошла мимо, но вдруг решила развернуться:
— Сегодня непременно будет дождь.
— С чего вы взяли? На небе ни облачка, — отец был излишне резок со старушкой. Та недоумевающе взглянула на него:
— Как же, как же. Неужели вы не слышите, как тревожно кричат чайки?
Анна посмотрела снизу вверх на отца, отчётливо понимая, что он так решил и отступать не намерен. Так же как тогда, много лет назад.
— Это психиатрическая лечебница! Ты. Упрятал. Меня. В ПСИХУШКУ!
— Это реабилитационный центр, здесь пациенты наблюдаются в период ремиссии, — поправил отец без уверенности в голосе.
— Это психушка! — девушка не понимала, что происходит. Почему это происходит с ней. Вцепилась в подлокотники.
Отец поджал губы, скривился. Совсем как тогда, на кухне, когда Ане было семь. Процедил сквозь зубы:
— Это. Санаторий. И ты пробудешь здесь под наблюдением Андриса Александровича хотя бы на время диагностики.