Парень пожал плечами:

— Воды древние, чего здесь только не может быть. Но это всё, конечно, глюк. Не было этого ничего, — он испытующе взглянул на девушку: та опустила глаза, торопливо кивнула:

— Конечно. Глюк…

Дайвер многозначительно изогнул бровь, но промолчал.

Этой же ночью разразилась гроза.

Молнии метались за горизонтом, заставляя волны испуганно вздрагивать. Анна считала секунды от вспышки до раската:

— Восемь, девять… Двенадцать.

И сжималась, как в ожидании удара. Гроза то удалялась, то приближалась вновь. Пахло сырой полынью, влажной дорожной пылью и солью.

Девушка не выдержала напряжения, села в постели, включила подвешенный к изголовью фонарик.

Согнувшись, протянула руку в поисках бутылки с водой: она наполнила её перед отбоем. Пузатая полуторалитровка оказалась с противоположной стороны. Девушка чертыхнулась, достала бутылку и открутила пластиковую крышку, прижалась пересохшими губами к узкому горлышку, опрокинула вверх дном.

Вода не полилась.

Бутылка под её пальцами хрустнула и затвердела. Пузырьки внутри застыли.

— Что за фигня происходит, — в недоумении бросила она и пригляделась: тонкими серебристыми лучиками от её пальцев расходились ледяные иглы.

— Что за…

Она уставилась на бутылку. Мгновение на осознание того, что жидкость внутри пластика оказалась напрочь заморожена. Бутылка глухо ударилась о земляной пол и… пролилась.

Анна выскочила из палатки, одновременно вжав голову в плечи из-за удара молнии: казалось, он разразился прямо над головой. И снова ослепительная вспышка. Девушка прижалась к тенту.

Вдалеке, у костра, игнорируя приближающуюся непогоду, негромко пели под гитару Боря и Ангелина, молоденькая студентка из Иркутска. Анна бросилась в сторону, к отцовской палатке. Навстречу вышел Олег Иванович, посмотрел сурово:

— Ты чего не спишь? Опять завтра будешь носом клевать, а Дарья Семёновна на тебя жаловаться, — начал он недовольно.

Девушка смотрела только на кружку в его руках.

Подбежала, жадно схватила, заглянула: чай с лимоном. Поднесла к губам.