То же самое происходило пару лет спустя в Греции, весной 2000 года, где я выполнял двойную работу, потому что у COB и у Impaled было несколько совместных концертов. Луттинену всегда как-то удавалось находить эти гребаные магазинчики со свастикой. И я уверен, что Мика все еще с легкостью это проделывает, потому что он, скорее всего, и сейчас коллекционирует эти вещицы.
Худшим местом в том нашем путешествии стал штат Оахака, самый бедный уголок Мексики. Когда мы отправились туда, промоутер предупредил, что сейчас условия могут стать для нас по-настоящему суровыми. Я подумал: что бы это могло значить по мексиканским меркам, потому что вся поездка и так была не из легких. И когда промоутер по имени Карлос… уже не помню его фамилию – нанял нам телохранителя, я начал что-то подозревать. И был прав: получилось так, что в Оахаке меня и Рейму пытались ограбить. Прямо гребаный рай для карманников. Без этой гориллы это всё могло реально плохо закончиться.
Место проведения концерта находилось в каком-то песчаном карьере. Там нас ждала сцена, построенная из грузовых поддонов, 40-ваттный усилитель Marshall и барабанный сет, больше напоминающий детскую ударную установку. Бас-гитара была подключена к той же линии портативной акустической системы, что и вокал. Черт-те что.
На концерт пришло много народу, и в толпе даже можно было увидеть футболки с принтом нашей группы. Но само выступление было очень странным, потому что толпа больше фанатела не от нашей группы, а от того, что было на нас надето. Чужие кроссовки и новые джинсы казались этим людям невероятно классными, как и украшения, кстати. Эти ребята очень старательно их у нас клянчили.
В целом, я могу вытерпеть многие выходки поклонников, но вот тут нервы у меня сдали. Один парень разговаривал со мной, пока его друг пытался открепить мою цепочку для ключей, чтобы украсть с нее пропуск за кулисы. Завязалась небольшая потасовка, которая быстро закончилась, когда вмешался тот телохранитель. Он явно наговорил им чего-то достаточно жестокого, потому что эти пацаны мгновенно и без единого звука сбежали тогда ко всем чертям.
В наши дни поездки в Мексику – это уже совсем другое дело, но в то время я не испытывал ничего более странного. Путешествие закончилось тем, что Яска, Хенкка, Але и Янне быстро, как ужаленные, вылетели в Мехико-Сити, потому что концерт Children of Bodom прошел там с аншлагом. И в тот раз уже Вирман и Куоппала попали в беду после того, как решили бросить вызов судьбе. В то время мы часто ходили по запущенным закоулкам и подворотням, чтобы посмотреть, что там происходит.
Вот тогда-то к ребятам и подошли «побеседовать» чуть более суровые местные мужики. К счастью, ситуация быстро наладилась, и всё закончилось тем, что они вместе пили пиво в каком-то гараже. Любой другой обычный парень получил бы по морде и лишился бы бумажника, но финские металлисты, согласно местной идеологии, всегда были для них классными ребятами.
Я до сих пор очень горжусь тем, что играл на одном из альбомов Impaled Nazarene, и могу привести множество примеров их влияния на песни, которые я сочинил для Bodom.
Глава седьмая
в которой повествуется о том, как Children of Bodom записывают свой второй альбом Hatebreeder и впервые посещают Японию и США. Стиль COB теперь щедро приправлен тремя жанрами: треш-, дэт- и блэк-металом, хотя деловые партнеры из Европы хотят сделать акцент на пауэр-метале.
Также в этой главе рассказывается о том, как Алекси приходит в состав группы Sinergy и записывает с ними три альбома. Вместе с тем он знакомится с Тонми Лиллманом, который станет для него близким другом. Также мы узнаем о попытке самоубийства Алекси, произошедшей в Гётеборге, и о проблемах с психическим здоровьем, с которыми он сталкивался до и после этого случая.
Помимо Impaled Nazarene за мое время также боролись Sinergy, но практически всё мое внимание тогда было сосредоточено на Bodom. Мы действительно репетировали каждый день. И поскольку в то время сон был для меня еще менее важен, чем сейчас, то по ночам я сочинял песни.
Мы записали первый диск в 1997 году, и прошло не так уж много месяцев после нашего хэллоуинского концерта в Lepakko, а уже началась студийная суета с нашим вторым альбомом.
В начале 1998 года в дичайший мороз мы сняли наш первый клип на песню „Deadnight Warrior“. Мне он до сих пор нравится – он такой атмосферный. Над видео работали Мика Линдберг и Юка Ярвинен, которые и сейчас вместе крутятся вокруг своих камер.
Кстати, клип снимали на кладбище Хиетаниеми, куда можно было заехать на машине, если дождаться, когда часы пробьют полночь. Всё прошло хорошо, мы ничего там не сломали и после съемок просто должны были уехать оттуда. Я чуть быстрее, чем было нужно, сдавал назад на маминой «Хонде», как вдруг услышал, что Линдберг, Але и Юка хором кричат: «Аллу, черт возьми, осторожно! Труп!» Я и не знал, что там, оказывается, были горизонтальные надгробия. Так что, хоть и с опозданием, но я приношу вам свои извинения, мертвецы кладбища Хиетаниеми. Я не хотел вас обидеть.
Я думаю, что если мое тело, когда придет время, повезут на любой другой тачке кроме «Кадиллака», то я обещаю, что буду являться всем вам, неотступно преследовать и жаловаться на это! «Кэдди» был прекрасным служебным автомобилем для Кекконена и нескольких следующих президентов. И также все помнят Рему, Hurriganes и «Кадиллак»… (Речь идет о группе Hurriganes, их вокалисте Рему Аалтонене и их песне „Cadillac“, –
На самом деле на роль катафалка мне бы вполне подошел и Chevrolet Caprice Classic или что-то похожее. Но существует ли вообще такой эффектный похоронный транспорт? Не знаю. Ну, надеюсь, что меня не запихнут в какую-нибудь жалкую «Шкоду».
Во время записи нашего второго альбома я поставил перед собой личную цель.
На
Я довольно быстро привык к звону ковбелла в наушниках, хотя поначалу ощущение было, конечно, немного странное. Но когда ты молод, то всё усваиваешь быстрее и легко учишься новому. Кроме того, упражнения под метроном были мне знакомы благодаря годам, проведенным в Огели.