Обо всех их действиях — хм, а как же с тем мятежом? Вера не сообщила?.. или — она и не собиралась ничего сообщать?

Но вслух об этом он, разумеется, не сказал.

— И ты, значит, «внедрилась»? И тебе поверили?

— А почему же мне не поверить? — гордо объявила сестра. — Я умею играть! У меня все главные роли в гимназических постановках!

Где у тебя нет главных ролей, чуть не вырвалось у Федора.

— Я притворилась. Это нетрудно, честное слово. Сыграть в «Федре»[2] куда сложнее было.

— И, значит, сегодня ты поехала на сходку?

— Да. Обсуждали всякие важные вещи…

— А почему же явилась полиция?

— Не знаю. Может, кто-то их выдал. Может, жандармы как-то сами узнали. В Охранном отделении полный хаос, кто за кем следит…

— А если б тебя арестовали по-всамделишному?

— Говорю тебе, ничего бы не случилось! — отрезала сестра. — Разобрались бы.

Федор неуютно поёжился.

— Ты что же, хочешь сказать, что спасать тебя вовсе и не надо было? Что я зря там старался?

— Н-ну-у, — замялась сестрица, — н-не совсем. Потому что просто так бы не выпустили, оставили б в тюрьме, а потом суд…

— Ага, и что бы всё это время думали мама с папой?

Вера опустила голову.

— Ну да, — шепнула. — Мама с папой. Поэтому — нет, братец, хорошо, что ты меня спас.

— То-то же, — Федя очень надеялся, что прозвучало это солидно, по-взрослому. — И что же теперь?

— Ничего, — пожала плечами сестра. — Я сообщу… куда следует обо всём, что случилось. И тем, и этим.