– Мы понимаем, – вместо меня ответил Гилберт, эту перемену в речах ректора тоже явно заметивший. – Как представитель тёмных семейств я могу сделать вид, что вероломное нападение на мою племянницу является пусть и чудовищным, но всё же недоразумением. До первого намёка на повторение подобной истории. И при паре небольших условий…

Первым условием, которые выставил Гилберт – сообразительная сволочь, боевка-Лэндон всё же пошёл не в папеньку, – стало совершенно устраивающее меня требование о включении лордов Сангстера, Фарли и самого Тони в число попечителей Академии. Учитывая, что до сих пор в совет входили только светлые и изредка нейтралы, подобное прошение выглядело просто невероятной наглостью. Чейз вот впечатлилась и с добрую минуту открывала и закрывала рот, силясь подобрать слова. И даже о том, как словила от меня по морде, будто мигом позабыла.

Условием вторым стало требование об исключении всех отличившихся чародеев. Разумеется, торг ещё впереди: за выходные Ливингстоун наверняка придумает, как добиться сохранения мест за некоторыми из высокородных наследничков. Лично я пока согласен только на Лайтнингов – я же не зверь какой, в конце концов, дура Бекки хотя бы сподобилась охренеть с происходящего и притащить братца. Надо бы поменьше третировать идиота на тренировках, хоть он и заслужил.

Ну и, естественно, об исключении Лэндона, Тая, Дики и Тави, которая, как выяснилось, чуть не скормила Крайту труп мрази Саммерса, не шло и речи. Об этом бы не шло речи и без Гилберта, но, признаться, его велеречивый тон, тягучий голос и елейная улыбочка заставили Чейз и Ливингстоуна кривиться даже сильнее, чем если бы подобное озвучивал я.

Что ж, интриги и впрямь не моя сильная сторона, стоит это признать. Что там – меня от них тошнит, как и от всяких договоренностей с Ливингстоуном.

– Вот и чудесно, – в очередной раз за день вспомнил я это нехитрое слово. – И раз уж мы со всем разобрались, я, пожалуй, займусь наконец своими прямыми обязанностями. Пойду успокою своих студентов. А то они ещё не в курсе, что с убийством чародейских ублюдков можно и подождать.

Мы с Тони наконец выбрались из учительской, а вместе с нами оттуда поспешила сбежать и Кейт.

– Грёбаная карга, – коротко, но ёмко выразилась она. – Думала, сама ей автограф на морде пропечатаю. С обеих сторон. Как ты её не проклял?

– С превеликим трудом, – негромко ответил я, силясь обуздать так и рвущуюся изнутри ярость. Теперь, без лишних свидетелей, сдерживаться куда сложнее – ведь я и впрямь пришёл убивать, а не договариваться со светлым интриганом. – Прибил бы к херам, да одного трупа больше чем достаточно. Не денёк, а сплошное веселье.

– Уже соскучился по мантикорам? – фыркнул Тони. – Немудрено, эта сушёная вобла Чейз гаже любой твари из Чащи.

– Ой, мальчики, подержите-ка моё винишко, – мрачно усмехнулась Кейт, запустив ладонь в густые светлые волосы. – Вам хотя бы не пришлось читать мысли неудавшихся насильников и их жертвы. Нет, Блэквуд, не светись зеленью как гигантская гнилушка, я тебя не боюсь.

– Так тебе и не нужно, – заметил я сквозь зубы. – Пекло! Задолбался играть в цивила! Можно я хоть кого-нибудь из них грохну?!

Тони радостно заржал, предатель, а Кейт насмешливо выдала:

– Блэквуды и бабы! Так и знала.

– Что именно, Гримвард?

– Что влюблённый ты будешь ещё вдвое гаже прежнего.

– Осторожно, дорогая, гадюки в брачный период крайне агрессивны, – манерно протянул Гилберт. И эта парочка засранцев снова принялась потешаться надо мной.

– Смешно вам? Мне вот ни капельки.

– Мне тоже, – посерьёзнела Кейт, стиснув ладонь на моём плече, – но я постаралась сгладить последствия для Лисандры. Ну, знаешь, подчистила всё лишнее, оставила самый минимум. А чтобы неприятное воспоминание побыстрее сгладилось, нужно сместить фокус на более… волнующие мысли. Хочешь знать, что волнует твою леди, а, Рэй?

– Как сбежать из-под венца и вместе с Шеаном разбить палатку в библиотеке? – предположил я сварливо. – Книги и коты ей явно нравятся больше, чем я.