– С места не тронусь и вас не пущу, пока дознаватели не приедут! И в присутствии свидетелей не зафиксируют схему ДТП. Где я потом этих свидетелей искать буду? Сначала вы замордуете, потом хозяин с дерьмом съест, заставит за машину платить! Не пойдет!

Собравшиеся автомобилисты одобрительно зашумели. Ну не прорываться же с оружием в руках сквозь озлобленную толпу… Щербак, чувствуя свое бессилие, кивком головы подозвал старшего опера, тоже в майорском звании:

– Володя, срочно звони в ближайший отдел. Требуй, чтобы немедленно прислали усиленный наряд! Не драться же с ними, мать их…

– Это подстава, майор, – тихо буркнул тот.

– Сам вижу! Давай звони! А я Кирьянову позвоню пока, чтобы взбодрил местных деятелей!

Егор шел наугад, ориентируясь главным образом на проглядывающий сквозь буйную зелень грязно-желтую стену передвижного вагончика-бытовки. Некогда заасфальтированный проезд весь растрескался, разошелся, пророс травой и даже тонкими веточками кустарников. Справа от основного прохода в два ряда вытянулись длинные параллелепипеды бетонных бассейнов с узкой неогороженной дорожкой между ними. Кое-где в стенах бассейнов виднелись следы начавшихся работ – выдолбленные ниши, неряшливо поставленная опалубка. По другую сторону бассейнов виднелся передвижной компрессор, бетономешалка, высились кучи щебня и песка.

Желтая бытовка была явно обитаема: из ее открытой двери доносились голоса, какой-то шум. Подойдя поближе, Егор приостановился, внимательно осматривая местность и саму бытовку. Она представляла собой снятый с автомобильной рамы фургончик-кунг, установленный на самом краю одного из бассейнов. Окон в бытовке – во всяком случае, со стороны Егора, – видно не было.

Недалеко от бытовки вкривь и вкось стояли три автомобиля – один поприличнее, «Сузуку-Эскудо», два остальных – типичные сельские добитые «лохмоты», все праворульные. Рискуя, что его заметят раньше времени, Егор направился к машинам и, походя, проткнул отверткой передние колеса у двух крайних. Третий автомобиль стоял с поднятым капотом, и, мельком глянув на ржаво-грязный двигательный отсек, Егор решил тут просто не тратить времени: машина была явно в нерабочем состоянии.

Направляясь к двери бытовки, Егор нарочито задел ногой какую-то железку, и та немедленно громыхнула. Голоса в бытовке немедленно смолкли – неожиданного визитера принялись внимательно разглядывать.

Привычная одежда Егора – темный костюм, белоснежная сорочка и бордовый галстук – поначалу ввели обитателей бытовки в закономерное заблуждение.

– Ты поглянь, какой фраер к нам пожаловал! Директор, что ли? Или председатель колхоза местного?

Не обращая внимания на издевательский тон, Егор прислонился плечом к дверному проему и вежливо поздоровался:

– Здравствуйте, люди добрые! Разрешите узнать – а что вы тут, собственно, делаете?

После секундного замешательства бытовка загомонила:

– Во, блин, дает! Что мы тут делаем! А ты что тут делаешь, хрен с бугра?! Это, ваще-то, частная собственность!

– Чья собственность? – немедленно, но вполне доброжелательно поинтересовался посетитель. – Документики можно поглядеть? И самого собственника, конечно, желательно увидеть…

– Во дает! – сквозь полумрак бытовки Егор успел рассмотреть заставленный пустыми бутылками и объедками колченогий самодельный стол, лавки вокруг него. На лавках в самых живописных позах сидело семеро мужичков примерно одного, под сороковник, возраста. Голые до плеч руки почти всех были обильно украшены татуировками – причем отнюдь не теми, что делают в модных нынче тату-салонах. – Борзый фраерок какой, пацаны! А твой документ хде? Халстук под кадыком, что ли, заместо документа?

Ближайший мужичок встал, подошел к Егору и попытался грязной лапой цапнуть его за галстук. «Шкаф» улыбнулся, легко вроде перехватил рукой кисть мужичка и слегка вывернул, отчего тот с воплем присел.

– Я с сельсовета местного, – также улыбаясь, пояснил Егор. – Сигнал от населения поступил, что тут пьянки каждый день. И безобразия творятся – вот и пришел проверить! Или мне участкового надо было с собой прихватить?

Работяги, посматривая на все еще сидящего у колен визитера товарища, начали «въезжать в ситуацию».