Скалли все чаще проявлял полное непонимание настроений, царивших в компании. Лорен, возглавивший службу продаж и маркетинга, сразу же начал настаивать на том, чтобы едва ли не каждый сотрудник этой огромной структуры получал у него санкцию на любой контакт с главным управляющим Apple. По сути, Лорен поставил крест на политике открытых дверей, некогда установленной Скалли. Впрочем, Скалли настолько погрузился в водоворот публичных выступлений и интервью, что рядовому персоналу компании практически больше уже не случалось встречать его на территории Apple. И хотя Скалли прервал свое добровольное изгнание, чтобы осмотреть сравнительно небольшие повреждения отдельных зданий Apple, вызванные землетрясением силой 7,1 балла по шкале Рихтера, охватившим 17 октября 1989 года весь район залива Сан-Франциско, для большинства сотрудников Apple его визиты стали чем-то призрачным и невероятным.
"Он вошел в наше здание, окруженный своей свитой и более всего напоминавший мэра. Со временем Скалли оказался запертым в башне из слоновой кости, хотя внешне это не сразу бросалось в глаза" — так Фелленбаум описывает появление Скалли, заглянувшего после землетрясения 1989 года в здание творческих служб Apple, находящееся по соседству со штаб-квартирой компании на Де-Анца, 7.
Скалли настолько утратил чувство реальности, что выглядел совершенно потрясенным результатами изучения психологического состояния сотрудников Apple, объявленными в ходе двухдневного совещания менеджеров компании в отеле "Фермонт", расположенном в центре Сан-Хосе. Эти результаты ясно зафиксировали опасное падение морального духа персонала Apple. "Сотрудники компании испытывали глубокий дискомфорт и разочарование. Менеджеры среднего звена были в ярости от ограниченности их полномочий",— вспоминает почетный стипендиат Apple Ал Алкорн, участвовавший в этом совещании, после которого Скалли и Салливен предложили создать совет персонала Apple. Ожидалось, что совет позволит руководству лучше представлять себе ситуацию в компании; однако эта идея так и не была доведена до конца. Тем временем проблема с каждым днем становилась все серьезнее.
По словам Скалли, он действительно был поражен резким падением морального духа своих подчиненных. "Львиную долю информации о настроениях сотрудников Apple я получал через Салливена, продолжавшего заверять меня, что все идет как нельзя лучше",— говорит Скалли.
Именно на этом совещании растущее противостояние между Гассе и Лореном впервые прорвалось наружу. Начав как союзники, Гассе и Лорен постепенно стали утрачивать доверие друг к другу. Появились взаимные претензии, и в целом эта ситуация выглядела для коллег Гассе и Лорена по Apple как классический пример борьбы за власть. На совещании и тому и другому предстояло сделать доклад с кратким изложением направлений их деятельности. Гассе, этот сладкоголосый дьявол, превосходно справился со своей задачей, умело перемежая комментарии шутками и не вполне пристойными двусмысленностями, превратившими весьма скучное обсуждение битов, байтов и других технических штучек в живой, увлекательный рассказ. Напротив, Лорен никогда не отличался способностью к удачным публичным выступлениям, а на сеи раз, по всей видимости, еще и не успел как следует подготовиться. Вдобавок Лорену крупно не повезло: ему пришлось выйти на сцену сразу после Гассе.
Когда последний завершил свое, как всегда, блестящее выступление перед Скалли, всем высшим руководством Apple и четырьмя сотнями ведущих менеджеров компании, собравшихся в бальном зале отеля "Фермонт", настал черед Лорена. И, поверьте, это было жалкое зрелище.
"Лорен встал и начал что-то говорить, постоянно сбиваясь с мысли и заикаясь. Он явно не был готов к выступлению",— вспоминает Алкорн, сидевший в зале. Гассе сидел прямо перед Лореном в первом ряду и на его губах застыла слегка приглушенная улыбка. "Фиаско Лорена доставляло Жан-Луи видимое наслаждение",— отмечает Алкорн.
Вообще говоря, эти дни стали началом краха не только Лорена, но всей компании в целом. Apple безнадежно отстала от конкурентов на стремительно расширяющемся рынке недорогих компьютеров. К тому же компания настроила против себя как пользователей, так и поставщиков программного обеспечения для своей же продукции. Из места, где еще несколько лет назад мечтал работать каждый инженер Силиконовой Долины, начали уходить самые яркие и талантливые — и поодиночке, и целыми группами. Земля уходила из-под ног Apple, и каждый чувствовал это не только в минуты землетрясения 1989 года.
По мере того как рождественские продажи 1989 года набирали обороты, приближаясь к своей кульминации, рынок персональных компьютеров охватил спад, вызванный внезапным сокращением массового потребительского спроса на ПК. Продолжая уделять минимум внимания рынку недорогих систем и потому не имея возможности предложить здесь потребителю ничего принципиально нового, Apple столкнулась с прекращением роста своих продаж. Как уже говорилось в предыдущих главах, Apple удалось завоевать прочные позиции на рынке компьютеров для школ. Еще много лет назад, в момент одного из своих гениальных озарений, Стив Джобс понял, что школы могут стать идеальным потребителем его первого массового компьютера Apple II, только что появившегося на рынке. Прямые поставки школам были выгодны из-за отсутствия посредников. Благодаря своей массовости они позволяли легко увеличить долю рынка Apple, а кроме того, давали возможность начать завоевывать расположение будущих клиентов с самого раннего возраста. Но из-за отсутствия новых недорогих моделей машин Apple, подходящих для школ, даже этот рыночный бастион компании начинал трещать по швам. Общее фиаско довершил провал первого портативного компьютера Макинтош, окрещенного "Чемоданом".
В итоге результаты рождественского квартала 1989 года оказались безрадостными. По сравнению с аналогичным кварталом предыдущего года продажи выросли всего на 6%, в то время как за четыре последних квартала показатели роста колебались от 18 до 40%. Прибыль упала на 11% — впервые после неудач начала года, вызванных безрассудным повышением цен в 1988 году. После того как компания оповестила Уолл-стрит об ожидавшихся плохих показателях по итогам заканчивавшегося 29 декабря рождественского квартала, за одну неделю декабря 1989 года акции Apple потеряли 20% своей цены, что было тогда эквивалентно сокращению стоимости всего пакета акций компании на 1,1 млрд. дол.
Из-за этих передряг Скалли с каждым днем все сильнее предавался унынию, ереходя на работу в Apple, он обещал оставаться на посту ее руководителя только пять лет, а затем вернуться домой. Его жена Лиззи так и не полюбила Ка-лифорнию, считая, что обитателям этого благодатного штата недостает утонченности и очарования выходцев с Восточного побережья. Она с нетерпением ждала момента, когда сможет навсегда уехать из этих краев. Но хотя
Скалли проработал во главе Apple уже семь лет, он не мог просто взять и покинуть тонущий корабль. Один из бывших помощников Скалли вспоминает как однажды возвращался вместе с ним из Лондона в Купертино. Проходя по салону самолета "Лиэрджет", на котором Скалли колесил по всему свету, он увидел как уставший и осунувшийся Скалли тяжело откинулся на спинку кресла.
"Я спросил Дж.С. (так обращались к Скалли некоторые близкие коллеги), чем он расстроен",— вспоминает этот помощник Скалли, пожелавший остаться анонимным. "Скалли посмотрел на меня и сказал: "Сейчас я больше всего на свете хочу создать новый костяк компании, собрав в него ярких людей с яркими идеями. Мне так надоели все эти перипетии". Каждый год мы слышали от него: "С меня хватит. В следующем году я ухожу". Беда в том, что Скалли хотел оставить после себя компанию в хорошем состоянии, и до этого момента не мог покинуть ее. Он явно начинал выдыхаться".
Субботним вечером 13 января 1990 года Элла Фитцджеральд выступала перед шестью тысячами сотрудников Apple, приглашенных на несколько запоздавший рождественский вечер. Этот гала-праздник был до мелочей выдержан в традициях старых добрых времен, но, по сути, он стал скорее грустным прощанием с былым процветанием компании. Начиналось новое десятилетие, и ничто в Купертино не напоминало об огромных надеждах и ожиданиях, царивших в Apple в начале прошлого десятилетия, когда Стив Джобс и его команда длинноволосых хиппи на рубеже 80-х годов вершили подлинную компьютерную революцию. Уже на следующей неделе после праздника Apple официально опубликовала катастрофические результаты рождественского квартала, и Скалли собрал своих приближенных, чтобы предупредить их о неизбежном значительном сокращении издержек, включая грядущие обширные сокращения персонала. "Нам удалось достичь успеха в период стремительного роста, и теперь мы должны доказать свою способность к успеху в условиях, когда этот рост замедлился",— писал Скалли в одном из внутренних меморандумов. В одно мгновение компания погрузилась в напряженное ожидание. Ни один сотрудник Apple больше не мог чувствовать себя в безопасности.
В те же самые дни Скалли пригласил Гассе на обед в престижный французско-итальянский ресторан "У Мадлен", где на закуску традиционно подавали устриц. Раньше Скалли неизменно уступал всем капризам Гассе, но теперь он решил, что больше этого делать не станет. По крайней мере, так решил тот Джон Скалли, который сидел за ресторанным столиком. Можно сказать, что в Скалли на самом деле уживались два совершенно разных человека. Один Джон Скалли показывал верх самообладания в периоды кризисов, словно капитан, стоящий на мостике корабля посреди беснующегося океана и твердым голосом отдающий команды рулевому. Именно так Скалли держал себя в 1985 году, когда он вывел находившуюся на грани коллапса компанию на путь беспрецедентно быстрого роста, продолжавшегося целых четыре года. Другой, безвольный и мягкотелый, Джон Скалли всеми силами старался избегать открытых конфликтов, одновременно демонстрируя полную неспособность справиться со своей страстью к бесплодным разглагольствованиям на публике. Подобно популярнейшему герою мультфильмов и комиксов, Джон Скалли объединял в одном лице и Кларка Кента, и Супермена.
В этот раз Гассе предстояла встреча с Суперменом. В предыдущие месяцы помощники не раз предупреждали Скалли, что Гассе нелесгно отзывается о нем за его спиной. "Джону следовало вмешаться и заявить Гассе, что он больше не станет мириться с этим",— вспоминает один из бывших помощников Скалли. На самом деле Скалли пришел в ресторан "У Мадлен" не совсем по своей воле. Назначить эту встречу его уговорил не кто иной, как Кевин Салливен, хитрый и коварный глава кадровой службы^ компании, ранее организовавший отставку главного инженера Apple Дела Йокама. Как вспоминает Салливен, Скалли, обеспокоенный ухудшением дел в компании вследствие отсутствия стратегии укрепления рыночной доли Apple, однажды высказал ему свое беспокойство по поводу того, что он никак не может убедить Гассе согласиться с очевидным фактом необходимости увеличения числа продаваемых компьютеров и быстрого наращивания выпуска недорогих моделей компьютеров Макинтош.
"Скажите вы действительно считаете, что я гожусь на роль руководителя этой компании",— спросил Скалли Салливена. "Я ответил ему: "Конечно да. Но вы должны либо приказать Гассе делать то, что необходимо, либо уволить его",— рассказывает Салливен. По воспоминаниям другого бывшего руководителя Apple, Салливен рекомендовал Скалли пригласить Гассе на ужин для выяснения отношений. Выбор пал на ресторан "У Мадлен".
Этот ресторан расположен в уютном уголке, рядом с оживленной Юнивер-сити-авеню в центре Пало-Альто, по соседству с кампусом Стамфордского университета. Благодаря ослепительному конгломерату роскошных ресторанов и модных бутиков, блистающих вдоль Юниверсити-авеню на протяжении почти целого километра, эта улица давно уже стала излюбленным местом встреч элиты Силиконовой Долины. В местных ресторанах, например в фешенебельном "Иль-Форнайо", заключались сделки, определявшие судьбы целых компаний. Человеку, не знакомому с этими местами, могло показаться, что здесь царит спокойная, расслабленная атмосфера. Но это впечатление было обманчивым. Сидящий за соседним столиком двадцатичетырехлетний юноша в джинсах и майке мог запросто оказаться мультимиллионером и управляющим одной из бесчисленных молодых компаний, продвигающей вперед новые технологии в каком-либо из уголков Силиконовой Долины. Юниверсити-авеню для Силиконовой Долины во многом была тем же, что Родео-драйв для Голливуда,— традиционным местом тусовки тех, кто богат, могущественен и амбициозен.
В ресторане "У Мадлен" Скалли появился вместе с Салливеном. Для Гассе это было плохим предзнаменованием, поскольку он отлично знал, что именно Салливен стоял во главе заговора, окончившегося увольнением Дела Йокама. В Apple Салливен пользовался заслуженной репутацией мастера грязных дел. Сидя в отдельном кабинете на втором этаже ресторана, Скалли взглянул через стол на Гассе и начал разговор. Первыми же своими словами Скалли словно протянул Гассе петлю, которую тот без промедления набросил на собственную шею.
"Скалли спросил меня, что я о нем думаю. Будучи честным человеком, я не мог не сказать Скалли о его как сильных, так и слабых сторонах",— говорит Гассе. Здесь, пожалуй, Гассе невольно сглаживает углы. Останавливаясь лишь тогда, когда официанты в черных смокингах приносили очередную смену изысканных блюд, Гассе разом выплеснул на Скалли все, что накопилось у него на душе за пять долгих лет скрытого противостояния. "По сути, Гассе сказал мне, что я не тот человек, который должен стоять во главе Apple,— вспоминает Скалли,— Он заявил: "Apple — это Макинтош. Вы не слишком хорошо разбирае-гесь в самих Макинтошах и в их технологической базе. И пользователям, и инженерам хорошо известно, что вы — чужой человек для Apple. Инженеры васне уважают. Я - тоже". Здесь Гассе сделал паузу, чтобы дать собеседнику лучше понять смысл его слов, и нанес ему последнюю пощечину. И эта последняя фраза Гассе оказалась воистину пророческой.