— Знали бы вы, в какой растерянности я был ночью, — откликнулся я.
— Даже не хочется представлять. Видите ли, науке известны случаи ретроградной амнезии, они далеко не редки. Но вот про такой обширный случай я раньше не слышал. А о том, что смогу наблюдать лично, даже и не мечтал, — он как-то плотоядно потер руками, снова превратившись в бармалея в белом халате.
— Доктор, так это… эта мнезия лечится? — сыграл немного под дурака я.
— Иногда да, иногда нет. Но могу вас обрадовать, процедурная память у вас не затронута совершенно, и это вселяет очень большие надежды даже мне, хоть я и не специалист в мозговой деятельности.
— Процедурная память — это какая? — заинтересованно спросил я. Ведь явно же не компьютерный термин используется тут.
— Навыки и умения. Ходить в туалет, держать ложку… Использовать скальпель как слесарный инструмент, — он снова щелкнул выключателем лампы. — Сегодня же позвоню Борису Григорьевичу, обрадую его таким феноменом.
— А Борис Григорьевич — это кто? — немного с опаской спросил я.
— Егоров, глава института нейрофизиологии, ученик Николая Нилыча Бурденко, мой хороший товарищ.
Нифига себе, какие люди. Хотя про Бурденко я знал только то, что его именем назван крутой госпиталь в Москве. Пару раз проходил мимо, и всё…
— Так, а теперь давайте поговорим о вашем будущем, — Василий Васильевич, опершись о стол, встал. — Нет, сидите-сидите, мне просто стоя лучше думается, — остановил он меня, попытавшегося встать следом.
— Итак, моей власти хватит, чтобы вы задержались в больнице на пару недель, а может, и на месяц. Так что про кров и писчу вы пока не беспокойтесь, — исковеркав букву «щ», произнес он.
— За это время вы получите в милиции необходимые документы, и я смогу вас определить в общежитие при больнице, — продолжил он, сомкнув руки в замок за спиной. — А там вы найдете себе работу… Хотя… Постойте-ка, ко мне только что пришла замечательная мысль!
Разглядывая задумавшегося врача, я внутренне ликовал. Кажется, у меня получится вписаться в местное общество с железобетонной легендой. Если и этот Егоров меня не выведет на чистую воду, то мне в дальнейшем вообще бояться нечего. Внезапно доктор вышел из зависания и повернулся ко мне.
— У нас в больнице есть определенные проблемы с электрическим оборудованием. Электрослесарь крайне небрежно относится к своим обязанностям, через что врачи и младший медицинский персонал часто не могут удовлетворительно выполнять свои обязанности.
— Бывает, но при чем тут я? — не понял я, — обучить его чему-то? Так я не знаю…
— Нет-нет, — перебил меня воодушевившийся доктор, — вы попробуйте заменить его! Всё равно его, оглоеда, когда надо, не найдешь. Вон, лампу уже который месяц просил починить.
Я задумался над подводными камнями. Ну, лампу я починил, а если что серьезное сломаю… Списать на потерю памяти?
— И вдобавок, очень часто привычные действия способствуют возвращению памяти! — решил добить меня доктор.
Эх, дорогой ты мой бармалей, знал бы ты, какие действия для меня привычные… Подвигал немного бровями, имитируя непростые размышления, и кивнул.
— Хорошо, доктор, надеюсь, вы совершенно правы и ваша теория полностью реализуется, — взволнованно ответил я. А чего? Должен соответствовать. Ведь пока не стукнет 220, человек не превращается в повелителя мрака. Так что электрик я теперь. Почти всамделишный, и пусть кто попробует мне в этом возразить.