Глава 2

Меня разбудили удары чем-то тупым по ножке кровати. Открыв глаза, я увидел пожилую женщину в синем халате, шустро возюкавшей шваброй рядом со мной.

— Доброе утро! — решил первым делом поздороваться я.

— Ох ты ж, господи! — отшатнулась она, — напугал, проклятущий. Ты же мертвым лежал…

Улыбнувшись, я сел по-турецки на кровати.

— Да, было такое недоразумение. Но теперь я снова живой, хоть ничего и не помню.

— Ишь ты… Вот ведь как оно повернулось-то, — посетовала она, опираясь на ручку швабры. — А чего тогда лежишь? Ведь время уже за девять часов ушло…

— Так не будил никто до вас, вот и лежал, — я наклонился, чтобы посмотреть на пол, и повел головой. — А мне по помытому можно? Тряпкой иль шваброй по спине не огреете?

— Иди уж, шоб тебя комары не жрали…

Вдев ноги в тапки, я первым делом посетил трон в туалете. Странно, вроде и не пил ничего, а все равно хотелось отлить. Ополаскивая лицо, я вгляделся в испещренное оспинами больничное зеркало, а то вчера не до того как-то было. В зеркале я увидел определенно себя же, только сильно помолодевшего. Распахнув пижаму, я проинспектировал свое тело. Определенно я, даже шрамы от операции в детстве были на месте. Покрутившись еще немного, я дал себе нынешнему лет 25–28. Ну что же, вполне себе новая жизнь впереди…

Подойдя к столу дежурной медсестры, я увидел сидящей за ним новенькую. Тоже молодая, но в ней уже начинает проглядывать этакая стать деревенской бой-бабы. Ну, той, которая пожар остановит и коня на всем скаку переплюнет. Увидев толстую косу, перекинутую через плечо, окончательно утвердился в своем мнении.

— Добрый день! — осторожно поздоровался я с ней.

— А, больной. Наконец-то вы проснулись, а то нам Василий Васильевич запретил вас будить, — ничуть не испугавшись меня, ответило это деревенское создание.

— Простите, а кто этот Василий Васильевич? А то, сами понимаете, я тут новенький…

— Василий Васильевич Успенский. Наш главный врач и очень востребованный хирург, — с какой-то гордостью ответила она и встала. — Пойдемте, он наказал незамедлительно вас к нему привести.

Пока меня вели по больнице, я обратил внимание на четкую «цветовую дифференциацию» в одежде. Больные все поголовно тусовались в пижамах. Из тех, кого увидел, все были либо в полосатых, либо, как у меня, в цветочек. Следом по рангу шли медсестры. Все были в халатах, которые завязываются сзади. Они носили косынки, которые полностью открывали лоб и сантиметра три прически. «Крылья», как у вчерашней медсестры, были не у всех. Наверное, местная медицинская мода. И самыми главными были врачи. Все таскали шапочки, даже женщины. И обязательно халат, который застегивается спереди на пуговицы. Такого, как вчера у Грецкого, с пояском, я ни у кого не увидел.

Наконец меня буквально за ручку подвели к двери, за которой обнаружилась маленькая приемная. Около секретарши стояло рядком несколько деревянных стульев, один из которых я немедленно оккупировал. Вроде совсем ничего прошел, а уже запыхался. Отвыкло тело от нагрузки.

Пока медсестра рассказывала секретарше, кто я такой, я рассматривал обстановку. Портрет Сталина над дверью, какая-то зелень с большими листьями в горшке и тумбочка с водруженным на нее чайником. Вроде даже электрическим. А проводка тут… Я даже встал и подошел, чтобы рассмотреть. Прямо поверх штукатурки тут через одинаковое расстояние были прикреплены фарфоровые бочонки, поверх которых проходили свитые провода. И изоляция у проводов была матерчатой! Раритетный писк, я про такие только читал в свое время. Наверняка если где-то поискать, то потом можно будет поизучать и бумажную изоляцию в своей естественной среде обитания.