— Вас смутил мой вопрос?

— Нет, то есть…

— Понимаю, — кивнул я, — сейчас мало кто пользуется бумагой и ручкой, не желая прослыть ретроградом. Но вам, вероятно, проще излагать мысли именно бумаге, видеть, как они ложатся ровными строчками, оформляясь в законченные идеи.

— Именно так, — согласилась со мной девушка. — Мне нравится писать.

— Многие присутствующие здесь и те, кто смотрят эту передачу, могут не согласиться с вами. Искусство письма практически утеряно человечеством.

— Простите, но это, по-моему, мое личное дело, пользуюсь я бумагой или компьютером, — девушка возмущенно надула ярко накрашенные губки.

— О, разумеется! Иначе и быть не может, — заверил я ее. — Но можно я все же полюбопытствую, — и протянул руку.

— Не понимаю, что вы хотите.

— Ваш листок. Я хочу прочесть, что на нем написано.

— Вы в своем уме? Это… это мой рабочий материал!

— Вы меня не совсем верно поняли. Я ни в коем разе не собирал делать его достоянием общественности. Мне всего лишь хочется оценить вашу грамотность.

— Зачем это? — еще больше испугалась красотка и на шаг отступила от меня.

— Я же обещал доказать свою точку зрения. Что вы заканчивали, если не секрет? Филология?

— Актерский, — пробормотала репортерша.

— Дайте ему листок, — вклинился в разговор молчавший до того Фильчиков.

— И не подумаю! — девушка взмахнула пышной гривой волос медного оттенка.

— Выполняйте, или я поставлю вопрос о вашей профпригодности!

— Да вы… как вы смеете?.. Кто вы такой?! — по лицу девушки разлилась бледность.

— Девушка, передайте ему листок! — поджал губы представитель Минобра.

— Да пожалуйста! — вспыхнула та, меняя оттенок лица с бледно-розового на красный, и сунула мне в руки листок.