Координатор ехал в машине по одной из центральных улиц Амстердама. В широком салоне работал кондиционер, имитируя поток свежего воздуха. Координатор отхлебнул коньяку из маленькой изящной фляжки и принялся с удовольствием и не спеша раскуривать толстую дорогую сигару ручной закрутки. Как только он мечтательно выпустил из ноздрей первые клубы дыма, в кармане задрожал, а потом разразился легкомысленной мелодией его мобильный.

— Слушаю, — недовольно скривившись, ответил координатор.

— Это Бронье.

— Ну, говори. Что у тебя?.. Как там твой двойной агент?..

— Я бы руку отдал на отсечение, что он врет… Но он все сделал, как надо… — нехотя признал Жерар заслуги Сергея.

— Сколько было народу? — помолчав, спросил координатор.

— Человек десять было, — поспешил ответить Бронье.

— Оказывается, иногда полезно и ошибиться.

— Да… — Жерар замялся. — Подстрелили его связного. Он у меня.

— Поздравляю.

— Что мне с ним делать?

— Когда все закончишь, привезешь ко мне. Такой человек всегда пригодится…

— Я понял, — кивнул Бронье, услышав, как координатор затягивается сигарой и громко выпускает струю дыма. Ему даже показалось, что он сам втянул ноздрями запах дорого табака.

В телефоне раздались короткие гудки, и Жерар расстроенно отключил свой телефон. Неужели координатор навсегда потерял к нему доверие? Он вышел из палатки и направился к кострам. Огонь действовал на него успокаивающе. Жерар заметил пленника в цепях и почувствовал, что его вид тоже действует на него успокаивающе. Решив усилить это впечатление, он подошел ближе. Вид у пленника был, надо сказать, совсем унылый.

— Чего грустишь?.. — окликнул его чуть повеселевшим Жерар. — Не грусти. Мы тебя сначала вылечим, а потом опять… — он хохотнул, намеренно не закончив фразу…

Виктор не ответил. Он был подавлен и слаб. Рана болела. Хотелось встать, распрямиться, поесть, наконец. И очень хотелось, чтобы этот хрен отвалил. Еще было бы неплохо прилечь, только не на землю, а на постель.

Как только Бронье удалился, к Виктору поспешил Сергей с полной тарелкой какого-то варева. У Виктора сразу возникли ассоциации с юношескими походами. Тот же запах пропитавшейся дымом одежды, крупа, тушенка… специфический привкус от пригоревшего донышка котелка. На душе у него чуть потеплело. Присутствие Сергея, присевшего рядом, вселяло надежду и уверенность. Виктор принялся за еду. На его уставшем бледном лице не отразилось ничего, кроме покорности.

— Ем вот я, Серега, — сказал он тихо, — а чего ем?… Вкуса совсем не чувствую.

Сергею очень хотелось его поддержать, подбодрить. Он чувствовал, что Виктор надеется и рассчитывает на него. Но что он мог ему пообещать?.. Он и сам был здесь на виду, чувствовал себя, как живая мишень. Он знал, конечно, что сделает все возможное, чтобы его спасти, но как вселить эту уверенность в раненого, закованного в цепи друга?.. Он не умел утешать.