Книги
Звездочет. Любовник фортуны
Сергей поднял глаза и увидел яркую звезду, бездушную, но покорную чьей-то воле… Почему не его?.. Она неслась прямо к нему, отчаянная и бесшабашная… как отвязная девка, пляшущая на столе в ночном кабаке… От которой мужчины сходят с ума, дуреют, теряют голову и остатки разума… Но она летит прямо к нему… Сейчас он ее поимеет!.. «Сука!.. Блядь!.. Я кладу на тебя!..» — прошептал Сергей, вскинул арбалет с прикрепленным к стреле маяком и уверенно нажал на спуск.
Стрела устремилась на крышу Китайского посольства. Ракета, как податливая, готовая на все путана, послушно изменила курс. Она оказалась вполне управляемой. И вся ее неумолимая целеустремленность уже не имела ничего общего с планами пославших ее людей в натовской форме.
Сергей пригнулся в ожидании взрыва, а потом распластался на черепице, закрыл руками голову, сжался… Здание тряхнуло ударной волной. Сергею показалось, что его просто сметет, сдует, смахнет с крыши на землю, как игрушку, но его только отбросило на несколько метров. Потом наступила гнетущая, звенящая тишина…
День был обыденный и невыразительный. Да и что это был за день?.. Лучше бы он не наступал никогда, и все время была ночь…
Сергей сидел в летнем открытом ресторане. За тем же столиком, где они недавно встречались с Виктором… Все было так же, как и тогда… и тот же невесомый прозрачный воздух… и тот же запах города и цветов… тот же услужливый официант… те же блюда в меню…
Только Виктора больше нет. Остался только он, Сергей, и их дети. Лена не в счет. Только дети, их кровь…
На столе остывала еда, но она была заказана символически, даже ритуально. Сергею не хотелось есть, это отвлекало его от воспоминаний.
Телевизор над стойкой бара, как всегда в это время, показывал новостные программы. На цветном экране возникло пылающее, разрушенное в результате ракетного обстрела Китайское посольство. Местное телевидение транслировало подборку выступлений европейских политиков, осуждавших методы НАТО и Пентагона… А дальше — хроника… хроника… хроника…
Сергей перевел взгляд в угол стола, туда, где некогда сидел Виктор. Там, на гладкой полированной поверхности, осталась нацарапанная вилкой строчка:
«Здесь был я»…
