Джедаи тоже ищут, и тоже безрезультатно, пока их не сводит вместе случайность. Квай-Гон Джинн, белая ворона Ордена, наконец-то взявший себе падавана после провала с Ксанатосом (вполне закономерного, на взгляд самого Сидиуса), случайно встречает Великого магистра с двумя учениками: мимолетная встреча, напугавшая юного спутника джедая до колик. На планету тут же полетели стражи, но поиски так ни к чему и не привели. Прятаться Темные явно умели.

А потом Дуку приносит новости о скандале, разразившемся под сенью Храма: Оби-Ван Кеноби, с таким трудом навязавший себя Квай-Гону в качестве ученика, плюнул на все, и остался на Мелида-Даан.

Сидиус всем своим существом чует, что это рядовое, в общем-то событие, имеет грандиозные по своему масштабу последствия. Дуку роет землю, трясет своего бывшего падавана, выдавливая из него сведения невзирая на сопротивление, и постепенно перед ситхом складывается картина. Рыцарь был против Оби-Вана, как своего ученика. Он вообще никого не хотел брать, терзаемый мыслями о своем провале, как учителя, чем вызвал презрительный фырк ситха. Слабак. Ни воспитать падавана, ни убить его, когда Ксанатос пошел вразнос, ни отбросить сомнения и взять более подходящего кандидата. Ведь Оби-Ван делал все, чтобы обратить на себя внимание, это вызывало уважение.

Квай был резким и неуступчивым, достойный ученик своего учителя, Сидиус так и не понял, почему рыцарь все-таки изменил свое решение и взял падавана, вот только первая эйфория прошла, и косяком повалили проблемы. Джинн мальчишке не доверял от слова «совсем», подспудно ожидая повторения истории с Ксанатосом, Кеноби и сам оказался не подарком, плюс переходный период и подростковый максимализм. И вылилось это во вполне закономерный финал: разруливая ситуацию на Мелида-Даан, охваченной гражданской войной, Квай-Гон практически не обращал на него внимания, а когда обращал – давил авторитетом, кроме того, Оби-Ван впервые столкнулся с войной, да еще и таких масштабов, плюс внезапно проснувшиеся чувства – первая подростковая влюбленность, насчет которой ему тут же прочитали лекцию, призывая отринуть мешающие и не подобающие джедаям чувства.

Бедняга не выдержал и закономерно сбежал после сумбурного разговора с Джинном.

Обдумывая все услышанное, Сидиус все больше уверялся в том, что что-то изменилось в этой вселенной, причем радикально. Пребывающий в заботах Джинн практически не обратил внимания на претензии ученика, его срочно вызвали для урегулирования снова вспыхнувшего конфликта и рыцарь помчался исполнять долг, оставив падавана одного. А когда вернулся – неделю спустя – того и след простыл. Поиски ничего не дали, мальчишка как сквозь землю провалился, и Квай-Гон только уверился в том, что стезя учителя не для него. Дескать, Сила говорит это четко и ясно.

В Храме ему попеняли на ошибки, но Дуку сообщил, что Совет доволен таким исходом: вечный бунтарь и ниспровергатель основ сильно присмирел, чем обрадовал магистров до чрезвычайности. Сидиус только покивал в ответ на сообщение Тирануса, но поиски блудного падавана продолжил. Он знал – это совсем не конец в общем-то рядовой истории.

Кеноби спешит за спасшим его на Мелида-Даан человеком, задумчиво сверля взглядом его спину. Разрыв с Квай-Гоном принес боль и, одновременно, облегчение. Он так мечтал стать падаваном, так хотел избежать ссылки в Сельхозкорпус, что первое время, когда его мечта осуществилась, пребывал на седьмом небе от счастья, пока реальность не вышибла из этого состояния эйфории. Квай-Гон не хотел его брать в ученики, Кеноби видел это в глазах рыцаря, подспудно ощущал каждый день. Его постоянно сравнивали с Ксанатосом, постоянно ждали подвоха, и как он ни пытался доказать, что не такой, выходило только наоборот, пока натянутые до предела непрочные, с таким трудом установленные Узы не лопнули с жалобным звоном.

«Молодые» его приняли, Нильд оказался прекрасным другом, а Сераси… Сердце трепетало в ее присутствии, пока девушка не погибла и не умерла на его руках. Это было шоком – смерть, да еще так близко, война угрожающе приблизилась, грозя раздавить, и неизвестно, выжил бы сам Кеноби, если бы не помощь тех, кто повергал его в ужас одним своим видом. Неизвестно, что забыли на этой планете Темные, но они вытащили полуживого бывшего падавана из развалин, и забрали с собой, окружив заботой невзирая на его недоверие и сопротивление.

Раны вылечили, с нотациями или призывами перейти на Темную сторону не лезли… Он может делать что хочет, спрашивать что угодно – на любой вопрос можно получить ответ, может уйти, если пожелает… Вот только чем дальше, тем больше Кеноби понимает: ему уходить не хочется.

Никто не долбит его правилами или кодексом, хотя таковой у Джен"джидай имеется. Члены Ордена держатся друг друга, поддерживая во всем, хотя бывают и споры, и драки, и размолвки. Но все равно, они ведут себя как члены маленькой сплоченной стаи, ведомой мудрым и опытным вожаком.

Все они сильны и готовы защищать своих не щадя ни себя, ни окружающих, и иногда, лежа в темноте, Оби-Ван поддается появляющимся мыслям о том, каково бы это было – стать одним из них. Он ловит на себе понимающий взгляд голубых глаз, и отворачивается. Постепенно подросток узнает Темных ближе, ему рассказывают без утайки, как многие из них «падали», творя такое, что мифическим ситхам и в голову не придет.

– И вы тоже… Магистр? – как-то спрашивает Кеноби, набравших храбрости, и Скайуокер кивает.

– И я, – говорит мужчина, и подросток видит в его глазах отражение прячущегося в глубине души чудовища.

– Но, как же?..

– Очень просто, – пожимает плечами магистр, грустно улыбаясь. – Мне было для кого стараться вернуться к Свету. Моя семья.

– Семья? – изумляется Оби-Ван. – Но разве это не запрещено?

– С чего ты взял? – в голубых глазах плещется веселье, и подросток долго раздумывает над этим разговором. В конце концов он решает подождать и понаблюдать еще. Выгонять его не спешат, а идти все равно некуда.

Так идут дни за днями, и постепенно подросток обнаруживает, что свободно общается со всеми членами Ордена, бегает к магистру за советами, как и остальные, тренируется, медитирует, помогает, сам получает помощь… Он учится.

Осознание этого факта повергает в ступор, несколько дней парень переваривает данный факт, думая над сложившейся ситуацией, пока проснувшись в один из дней задолго до восхода солнца не принимает решение.