– Ты мог сам принять бремя власти.

– Нет, дитя мое. Увы… как бы мне этого не хотелось… Если я взойду на трон, галактика утонет в крови. Против меня восстанут все. Никто не захочет Палача на троне. Даже самые либеральные.

– Армия?

– Армия? Они верны мне. Но… этого мало. За тобой пойдут все. Только за тобой.

– И ты откажешься? – взгляд проникал под доспехи, обнажая самые сокровенные мечты, тайны и устремления.

– Да. Ведь я буду стоять за твоей спиной.

– Власть за властью.

– Именно.

Улыбка осветила аскетичное помещение. Пожар взгляда притих, сменяясь нежным теплом восходящего солнца.

– Я рад, что будешь рядом. Отец.

– Пока я существую, сын мой.

Вейдер был искренен. Возможно, впервые в жизни. Он прекрасно понимал, что Императором ему не стать, ни при каких обстоятельствах. Да, армия в его кулаке, солдаты его боготворят и боятся до колик, но этого мало. Он в состоянии осуществить военный переворот, но захватив власть, сумеет ли он ее удержать?

Сидиус прекрасно потрудился над его репутацией… не допуская полностью к интригам двора. А ведь именно двор и есть то самое сосредоточие, ухватив которое, окажешься на вершине. Впрочем… сейчас его статус повыше будет, чем раньше. Он – отец Императора. Они одной плоти и крови. Люк крайне ценит это, то ощущение семьи, что пытался дать ему Вейдер. Коряво, по-своему, но пытался.

Любит ли он своего сына?

И да, и нет.

Если понимать любовь в том смысле, в каком понимают обычные разумные, то нет.

Если понимать в том смысле, который вкладывают в это понятие ситхи, то да.

Он желал для него самого лучшего с его точки зрения: силы, власти, мощи, отсутствия слабостей. Именно это он пытался ему дать. Тренируя Люка, ломая ему кости и нанося раны, терзая его психику, он действовал из самых благих побуждений: вытравив из него слабость, он сделает его неуязвимым для атак врагов, до конца выполняя свой долг заботливого отца.

Любит ли он своего сына?

Безусловно.