Львица каталась по сочной зеленой траве, иногда забавно фыркая, когда мелкие травинки норовили попасть ей в нос или щекотали уши. Она была сыта и очень довольна собой, сейчас она нежилась на солнышке, отдыхая после охоты.

Маленькому зверьку она тоже предложила отведать сочного и свежего мяса, посадив его рядом с загнанным ею оленем. Но несмышленыш кушать не стал. Может он травоядный? Что ж, это объясняет, почему он такой маленький. Вот будь у нее маленький львенок, педиатры бы устали хвалить ее за ежемесячное прибавление в весе.

Львица с удивлением покосилась на хорька. С его появлением она постоянно ловила себя на том, что в ее голову то и дело врываются красочным калейдоскопом какие-то странные мысли и образы, которые она никак не могла понять или расшифровать. Они не давали ей покоя и заставляли метаться из стороны в сторону, не зная усталости. Она снова и снова ощущала себя одинокой и потерянной, хотя причину этих чувств понять не могла. Будто бы что-то, ну очень важное для ее кошачьей жизни, было утрачено, но что именно она никак не могла вспомнить. Еще и детеныш этот несмышленый все время молчал и не желал давать ей подсказки. Тихушник маленький, совсем не такой как ее дочка.

Дочка. Хищница почти подпрыгнула от радости, нащупав нить к, как ей показалось, какому-то очень важному воспоминанию. Что за Дочка? Очень странное имя для котеночка. А если у нее есть львенок, то где же он сейчас? Может быть, он уже вырос и покинул прайд? Или это она сама потерялась и теперь просто обязана найти его и свою семью!

Но мысли большой кошки резво скакнули в другое русло, стоило ей только увидеть примостившихся неподалеку куропаток. Она тут же принялась гоняться за ними, больше резвясь, чем охотясь.

За этот день они проделали с хорьком довольно долгий путь, старательно обходя все поселения и людей. Зверь упорно не желал приближаться к ним, отчего-то не доверяя человеческим существам. Но под вечер уставшая львица оказалась как раз у одной из таких маленьких деревушек. Она и не думала подходить к ней близко, если бы чуткий слух не уловил плач и крики о помощи.

Тоненький писклявый голосок совсем еще юной человеческой особи звал на помощь, а львица хоть и попыталась отмахнуться от этого звука, как от назойливой мухи, вынужденно уступила победившим разум инстинктам. Очень быстро хищница преодолела расстояние между ней и маленьким плаксой, как она прозвала невидимый голос, и замерла на месте от увиденного.

Какой-то огромный мужчина, больше смахивающий на жирного борова, тащил волоком за собой мелкого мальчишку, периодически останавливаясь и колотя его лозиной. Этот боров что-то кричал ребенку, от чего его голова еще больше вжималась в хрупкие детские плечики. Пелена гнева, застлавшая сознание львицы, позволяла ей расслышать лишь обрывки фраз, произнесенных этим свином.

«Вор… убить мало… пожалеешь… проучу… оторву руки…»

Человек толкнул ребенка, повалив прямо на грязную дорогу, и начал смеяться над ним. Это стало последней каплей терпения и выдержки хищницы. Это завтра она будет обходить все деревушки стороной, а сегодня просто обязана вмешаться.

Выпрыгнув из своего укрытия, она оказалась аккурат между ребенком и его мучителем. Она оскалила свои клыки и грозно зарычала на обидчика, выпуская свои длинные и острые когти, следя, чтобы это не укрылось от глаз борова. От одного ее только вида у мужчины затряслись все поджилки, и он начал испуганно пятиться назад. Львица вовсе не собиралась нападать на мужчину, она брезговала прикасаться к нему, пропитанному потом и вонью какого-то пойла. Ей вполне было достаточно страха, плескавшегося в его глазах и того, что он оставил ребенка в покое. Стоило ей только рыкнуть погромче и сделать вид, что она готовится к прыжку, как борова, будто водой смыло, только пятки его грязные и мелькали.

Проводив его взглядом, львица обернулась к мальчонке, дрожащему от страха, казалось, еще немного и он разучиться дышать. Медленно она подошла к нему, пряча оскал и втягивая когти, ткнулась мордой в его руки, давая немое разрешение маленькой хрупкой ладошке прикоснуться к себе и быть может погладить в знак благодарности. Лизнув, оторопевшего от такого жеста, мальчишку, она также медленно скрылась в высокой траве за дорогой.

Засыпала сегодня львица с приятными мыслями, ей было и самой радостно от того, что она стала помехой и не дала учинить расправу над ребенком.

«Когтями порву любого, кто обидит ребенка!»

В памяти всплыли эти слова вместе с огнями ночного города сквозь запотевшее окно в маленькой светлой кухоньке. Она была там, стояла перед окном, облокотившись на подоконник и прижимаясь лбом к холодному стеклу.

Большая кошка подскочила на лапы, ее сон испарился в неведомом направлении. Ее котенок в беде! И как только она отыщет обидчика, то разорвет его своими когтями…