Ух, Gott sei dank — она! А то, еще не хватало, чтобы мы не ту спасли.

— Так что он там с нами сделает? — полюбопытствовал я.

— Четвертует, подонки!

— Нет, не четвертует, — заверил я. — И знаешь, почему? Да потому, что он нас и отправил тебя спасти.

— Врешь, бандит!

— Да, конечно… я — Евгений Железняк, начальник охраны твоего отца. Дядя Женя, помнишь?

— Врете вы все! — выкрикнула журналистка, сделав очередную попытку вырваться. — Папа за меня выкуп прислать обещал!

— Даша, Дашута, погоди, — произнес я. — Помнишь… эх, сколько же тебе лет было? В общем, маленькая еще была. К вам в гости приходил военный, и привез тебе гостинец — круглые иностранные конфеты, разноцветные такие, со жвачкой внутри. Ты их жевала, потом в руках мяла, и снова в рот. И мама тебя за это ругала… что грязь в рот тащишь. А ты, чтобы мама не увидела, решила спрятать одну в волосы. И она у тебя там…

— Не было такого! — решительно заявила девушка, но перестала отбиваться от крепко держащего ее сержанта.

— Ну, не было — так не было, — рассмеялся я.

— Дядя Жена? — еще раз переспросила дочь Антона.

— Давай вот без "дядя", — попросил я. — А то чувствую себя ужасно старым.

— Хорошо, — кивнула бывшая пленница. — Развяжите меня.

— Калач, развяжи, — приказал я.

К этому времени подоспел и Татарин с казаком, неся в каждой руке по объемному рюкзаку. Булат протянул мне планшетку, которую я сразу нацепил на пояс, а Мищ воткнул в землю у моих ног антикварную шашку. Ее-то зачем притащили?

— Сделали? — спросил я.

— Сделали, — расплылся в улыбке снайпер. — Сейчас рванет.

— Постой, а телефон? — опомнился я.

— Ах, да, держи!

Закиров, покопавшись за пазухой, извлек разбитый вдребезги корпус спутникового телефона. Вот же дерьмо! Не везет, так не везет! Покрутив в руках, осколки пластика с остатками микросхем, я бросил аппарат на землю, и придавил каблуком. Кажись, приехали.