Ни один человек не ведает часа своего ухода, и я не помыш-ллял, что в отведенное мне время мне придется возглавить вас. Я чувствую свое ничтожество перед высшими силами, которые привели меня, привели нас всех к этому дню.

Если бы меня спросили в начале великой Гражданской войны, в которую все мы оказались вовлечены, войны, ставшей испытанием дая нашей нации и нашего мира, — если бы меня спросили, думаю ли я, что Судьба подведет меня к такому моменту, как этот, я ответил бы, что ожидаю, что закончу точно так же, как закончили многие из нас, чьи повседневные жизни были связаны с Белым домом.

В отчаянии. Побежденным. Уничтоженным.

Но нет. Я не таков. Я выжил. И вот, напротив, я изумлен, благодарен и решителен.

Я не стремился к этой огромной ответственности, но и не собираюсь увиливать от нее. И вот на волне исцеления и урегулирования я поделюсь своими мыслями и взглядами. На сегодняшний день, на наше время, расскажу, откуда я пришел, как попал сюда и куда направляюсь. Куда направляется вся наша счастливая раса теперь, когда кровавый шторм, угрожавший всем нам, почти затих.

Для народа очень важно знать, кто их президент. Бывают дни, когда даже я не осознаю великую трансформацию, постигшую всех нас сейчас, когда факел познания и традиций передан новому поколению американцев, родившихся в этом веке, закаленных войной и только что обретших кровью добытый мир.

Итак, позвольте мне поведать свою историю, описать, какой путь мне пришлось проторить, чтобы оказаться здесь. Это однозначно американская история, которая могла произойти только здесь, в этом плавильном котле, в этом автоклаве, где из самых низов можно подняться на самый верх.

Можно переродиться.

Когда я изложу свои соображения по поводу недавних неприятностей, вы, наверное, удивитесь — и я сам порой удивляюсь, — узнав, что, хотя я сейчас и занимаю высочайший пост президента Соединенных Штатов, начало моей трудовой карьеры отнюдь не предвещало подобного взлета. Мое происхождение весьма скромно в отличие от многих, возглавлявших в последнее время нашу нацию, которая все еще, даже после того, что мы претерпели, является последней надеждой человечества на земле.

Я никогда не был ни конгрессменом, ни сенатором. Не был я и членом правительства. Никогда не занимал выборную должность и никогда до настоящего момента не чувствовал себя достаточно подготовленным к этому. Просыпаясь по утрам, я, как и, уверен, почти любой из вас, не стремился ни к чему большему, кроме как честно отработать день за честную зарплату. ■ "

Я был низшим из низших, почти невидимым зубчиком в по-лтическоч мсхашичс.

Надеюсь, вас не смутит невзрачность моего происхождения. Но мне утаивать нечего. В этот знаменательный исторический день ни одна правда не останется сокрытой, ибо я верю, что правда — тот клей, который соединит нас, и я подразумеваю не только государство, но и народ.

И вот, когда я говорю вам, что перед началом месяцев ужаса я проводил дни, моя полы, прочищая унитазы и выполняя прочую подобную неквалифицированную работу, я говорю это, руководствуясь духом правды, чтобы проиллюстрировать, что в нашей благословенной стране каждый может проложить себе путь наверх и занять самую почетную должность в мире.

Так вот, я занимался как раз второй из перечисленных мной обязанностей, когда включились сирены. Я стоял на коленях, заталкивая в трубу длинную железную спираль-змею.

Меня инструктировали, что нужно делать, если услышишь тревогу, но должен признать, тогда я не был столь сообразителен, как сейчас. Недавний опыт всех нас сделал мудрее. Но в тот раз я отнесся к происходящему недостаточно серьезно. Да, я слышал рассказы о мертвецах, вернувшихся к жизни, слышал то же, что и все вы, и даже больше, поскольку те, кто занимал тогда Белый дом, бьши не чужды сплетен, и я слышал перешептывания тех, за кем прибирал. Но я жил словно в пузыре, даже не думая о том, что чума доберется досюда, ворвется в стены этого исторического здания.

Тот, старый я бьш глуп, признаю, и, оглядываясь на себя прежнего, вспоминая решения, которые я принимал, думаю о том себе как о другом, далеком человеке. Но я чувствовал себя в безопасности. Я работал среди умнейших мужчин и женщин в мире, я бьш окружен людьми, чьи мозги работали на уровне, которого мне тогда бьшо не постичь и даже не вообразить. Я считал, что они смогут найти способ обезопасить нас. Да, я был глуп. Но заверяю вас, заверяю в полный голос, что теперь стал гораздо умнее, поскольку мне повезло и я впитал все лучшее, что могли мне предложить острейшие умы страны.

Но это сейчас. А пока позвольте вернуться к истокам.

Уверенный в своей безопасности, я, вместо того чтобы бросить все и самому броситься в одно из многочисленных укрепленных укрытий, как мы часто репетировали, просто продолжил прочищать трубы. Я считал, что это всего-навсего очередная тренировка, одна из многих, которые нам пришлось выполнять вследствие раскапывания общей могилы жертв чумы в Великобритании и открытия того, что получило известность как «погибель».

Так что я медленно и аккуратно извлек железную спираль и отступил на шаг, чувствуя определенное удовлетворение от хорошо сделанной работы, пусть даже такой. А потом вышел в коридор и направился к своей кладовке, вернуть инструменты. Все, кроме меня, укрылись в безопасных помещениях, в здании было тихо, как никогда прежде. Я даже наслаждался этим покоем. Наслаждался, пока не услышал шлепки, глухой стук, повернул за угол и обнаружил...

Что ж, вы, наверное, догадались, что я обнаружил. Вы знаете что. Мне не стоит это описывать. Я оказался лицом к лицу с кем-то мертвым, но возродившимся. Я не знал, кто он и откуда пришел. Я не стал задерживаться, размышляя, как ему удалось прорвать защиту и пробраться так далеко. Я просто развернулся и побежал.