Глава 32

Легко сказать - справимся! Вот до чего ловко умеют мужики перекладывать проблемы на хрупкие женские плечики! Меню, обед - это значит, мне надо носиться бешеной белкой, контролируя работу горничных, проверяя наличие столового текстиля, предварительно выгнав из него моль, усадить служанок натирать столовое серебро, согласовать с Аништой меню, проверить наличие продуктов... и это просто обед! Кстати, у меня появился вопрос.

- Скажите, Иоганн, вы упоминали, что лет десять назад ваш покойный дядюшка делал ремонт в доме. А почему не обновил сразу и мебель, и интерьер в целом? Эта мебель в нынешнее время смотрится неуместно, да и неудобная она. Это же пытка на ней сидеть.

- Да, дядюшка сделал ремонт в том смысле, что заменили камины на печи, провели воду в ванные. А потом дядя решил в очередной раз жениться и потерял интерес и к этому дому и к преобразованиям в нем. Но теперь вы можете переделать все по своему вкусу, в средствах вы не ограничены.

Вот это совсем даже неплохо. Люблю, когда меня не ограничивают в средствах! И особо когда их в достатке этих средств. В общем, по всему остальному, поговорили мы конструктивно, без взаимных претензий и обид. А какие могут быть претензии? Он недоговорил кое- что, я - не прочитала нужную бумагу. Мои размышления прервал робкий стук в дверь. Иоганн, на правах хозяина, дозволил войти. В приоткрывшуюся дверь неуверенно просунулась голова Ульки в ее любимом неизменном чепце. Увидев меня, она затараторила.

- Ой, госпожа Ленни, пойдёмте скорее! Там на кухне, сейчас нашу Аништу выгоняют, и бить, наверное, будут!

Что??!! Я подскочила с кресла, как на пружине. Этого ещё не хватало! Чтобы в моем доме на моих слуг кто- то руку поднял! Хватит того, что несчастной Ленни частенько доставались тумаки, особенно от сводных сестриц. Я рванула с места, как хороший спринтер. Рядом козой скакала Улька, пытаясь на бегу что- то мне объяснить, но я ее не слушала. За нами следом поспешал и мой супруг, крайне заинтересованный событием. Кухня нашлась там, где ей и было положено быть - на первом этаже, в конце одного из широких коридоров, с черным входом, ведущим на задний двор особняка.

Широкие двустворчатые двери были закрыты, но крики доносились именно оттуда. Поэтому я без сомнений с разбегу врезалась прямо в них. Двери широко распахнулись, являя нам эпичную картину. Посреди просторной кухни, уперев руки в пышные бока, стояла весьма дородная баба, корсаж едва сходился на мощной груди, широкие, длинные рукава рубашки только добавляли объема и так не худеньким ручкам, на голове обычный чепец, необъятная талия подвязана фартуком, некогда белым, а сейчас просто серым, застиранным. Но не грязным, надо сказать правду. Против нее наша Аништа смотрелась цыплёнком - недокормышем. Я ей ещё дома сшила поварскую форму - колпак и куртку с короткими рукавами, фартук с цветными оборочками в стиле "фройляйн". И Ани страшно гордилась этой одежкой.

С десяток слуг столпилось у другой стены кухни. А баба вошла в раж, кого попало, она сюда, где она царица и володетельница, не допустит невесть кого. Ишь, чего думала, готовить она будет! Продукты ей подавай! И что это за барыня, что не станет, есть еду, которую она, Адебинда, приготовит! Орала она с душой, сама заводясь от своего крика. Аништа стояла растерянная, испуганная таким напором. Ещё бы, у нас никогда дома такого не было. И все слуги молчали, в том числе и появившийся почти одновременно дворецкий. Ну, хватит! Пора прекращать этот цирк. Я вышла вперёд и негромко, но твердо сказала:

- А ну, заткнулась! Как вас там? Адебинда? Вы уволены! Гюнтер, рассчитайте девушку! Все ключи на стол и чтобы через пять минут вас тут не было! Гюнтер, вам тоже замечание. Вы были поставлены в известность, что у меня свой повар и надо предоставить ей возможность работать. Ещё одно такое небрежение к моим словам - и мы тоже попрощаемся. Остальным нечего делать? Так я работу найду! Кухонные девушки, останетесь, будете помогать госпоже Аниште. Теперь она здесь главная. Все остальные по своим местам, за работу.

Тишина, воцарившаяся после моих слов, казалось, была осязаемой. Потом только тихий шелест одежды торопливо покидающих кухню слуг. Опомнившаяся Аништа, чуть не плача, рассказывала:

- Госпожа Ленни, я не нарочно, честное слово! Я только хотела быстро приготовить вам что- нибудь полегче, вы же такое не будете есть.

И в самом деле, по кухне распространялся сомнительный аромат супа из кислой капусты, кипевший на плите, и даже на запах, невероятно жирного. Я точно это не осилю.

- Так они меня и в кладовую не пускают, и продуктов, какие прошу, не дают! А потом и эта начала кричать. Я и испугалась!

Я на минутку задумалась. Время приближалось к обеденному и есть уже хотелось сильно. Потом спросила у Аништы.

- Ани, а у нас все закончилось, что с собою брали? Ничего не осталось? Мы бы перекусили, а на ужин уже что- нибудь и приготовишь.

- Так я могу пельменей отварить, с горячим бульончиком, да с майонезом. И так, перекус остался, конечно. Только надо все принести из фургона с товаром. Я, как знала, из дома взяла. Подумала, мало ли...

Ой, какие у меня работники продуманные, просто прелесть! Я повернулась к Иоганну, тот стоял за мной нерушимой стеной, только смешинки в глазах и, подергивающиеся в попытке скрыть улыбку, губы выдавали его веселье. Улыбайся, улыбайся. Тоже, небось, голодный.

- Я все понял, Ваше Высочество, сейчас принесут все, что скажет повар! Но вы, Елена, сильны! Вам бы полками командовать! Я сам чуть во фрунт не построился, когда вы кухарку увольняли. Если кухонный инцидент исчерпан, может, пройдем в гостиную?