Лев судорожно пытался вспомнить. Неужели он проболтался? Но еще рано, не время… Что ж, единственная возможность узнать, это встретиться с отцом. Он, конечно, злой и бессердечный, но хитрости в нем маловато. Его всегда выдает реакция.

По комнате разнесся телефонный звонок, который отозвался в голове Льва, как удары колокола. Он поспешно схватил трубку, чтобы только избежать повторного нападения на мозг.

— Что, помираешь? — без приветствия произнес голос отца в трубке. — Можешь не отвечать, итак знаю. Похмелись, не мучайся.

— Да, пап, — промямлил Лев, — уже…

— Вот и чудненько. Сегодня вечером ты должен быть у меня. К восьми часам. Форма одежды парадная, — он замолчал на мгновение. — Да, и позвони Александре, она тоже должна прийти, — он усмехнулся: — Ну, и идиот же ты! Такое вчера устроил! Придется тебе попотеть, вымаливая у нее прощение.

Как же хотелось Льву спросить у отца, что же он устроил? Но это значило еще сильнее опуститься в его глазах.

— Ты хоть ее представлял себе, когда хватал за ляжки и сиськи, или кого другого? — Карлов старший хохотнул, а Лев подумал, что его теория насчет недостатка хитрости верна. Отец сам все рассказал, только легче от этого не стало. Как теперь разговаривать с Александрой? — Все, чтобы вечером были! — и Карлов отключился так же резко, как и начал беседу.

Опустив трубку на рычаг, Лев впал в прострацию. Какое-то время лежал, ни о чем не думая, пока его не затопила тошнота. На этот раз он с ней не справился, и быстро рванул в ванную. На дрожащих ногах вернулся и принялся думать. Александра — его самая большая головная боль. Когда отец предложил сделать ей предложение, Лев согласился, рассчитывая на неминуемый отказ. Но она неожиданно согласилась, нарушая все его планы. Не то чтобы она ему не нравилась… Просто он не собирался жениться. Никогда. Он не хотел иметь никаких обязательств ни перед кем. Он не хотел заводить детей. Ему не нужна была семья. Поэтому с момента сватовства эта проблема стала его основной. Как сделать так, чтобы она его сама бросила? Но постепенно он привязался к Александре. Она его необычайно возбуждала, будоражила плоть.

Как видно, вчера он опять с собой не справился. Начал грязно домогаться Александры на глазах у всех. Теперь, хочешь не хочешь, нужно расхлебывать.

С трудом, морщась от головной боли и подавляя очередной приступ тошноты, он потянулся к телефону. Очень медленно набрал номер рабочего телефона Александры. Услышав ее спокойный голос, Лев в первый момент чуть не поддался трусости и не бросил трубку. Но, пересилив себя, заговорил:

— Привет, — хриплым от волнения голосом произнес он. Какое-то время ответом ему была тишина. Слышалось только прерывистое дыхание. «Наверное, ее реакция похожа на мою, — невесело подумал Лев. — Точно хотела бросить трубку».

— Привет, — наконец, ледяным тоном ответила она.

— Слушай, — Лев с трудом подбирал слова, — я тут вчера лишканул…

— Ты хоть помнишь, что именно себе позволил? — ее слова хлестали, так отрывисто и грубо они звучали.

— Честно говоря, не очень, — признался Лев. — Знаю только, что вел себя как свинья.

— И сто человек были этому свидетелями, — она резко выдохнула. — Хорошо хоть прессы уже не было, а то твое, мягко говоря, недостойное поведение стало бы известно на всю страну.

— Понимаю, что просить прощения слишком наивно. Но может… ты, все-таки, простишь меня? Особенно, если я пообещаю тебе впредь так не напиваться, — в голосе Льва звучала мольба. Ему, действительно, было стыдно перед этой девушкой, которую считал заслуживающей лучшей партии. Только вот, говорить он никогда не умел. — Обещаю, что больше никогда не поставлю тебя в такое неловкое положение.

— Вчера, когда я уехала с приема, первой мыслью была порвать с тобой, — горько произнесла Александра. — Но что-то останавливает. Может, желание наших родителей, чтобы мы поженились, или я чувствую, что на самом деле ты совсем не такой, каким хочешь казаться, — она замолчала, ожидая от него ответа.

— Наверное, тебе лучше было бы поддаться первому импульсу и бросить меня, но я рад, что ты этого не сделала.

Льву тяжело было говорить это. Только что она озвучила и его желание тоже. Она достойна любви, которую он не может ей дать. Наверное, любовь умерла в нем вместе с матерью. Когда он узнал Александру лучше, понял, какая она цельная натура, он не отказался от дальнейших отношений, чувствовал, что, прежде всего, ее устраивает такое положение дел, что сама она тоже не способна любить. Пока не способна. И на время этого «пока» он готов был предоставить ей гавань в виде себя, планируя со временем отпустить ее в свободное плавание.