Что ж… Пожалуй, «лучше» – не совсем верное слово для описания огненной дымки, в которую мы попали. Я закашлялась, мне стало трудно дышать.

«Спокойно. Сейчас мы проезжаем Флегетон. Вместо воды по его руслу течет огонь. Реки не могут нам навредить. Задержи дыхание, скоро станет лучше».

Мы несемся сквозь огонь?! Меня охватила паника. Воздух стал еще жарче. Клянусь богами Олимпа, что…

…Тут я снова смогла дышать. А через секунду упала на мягкие подушки.

– Вау! – раздался позади меня веселый голос Маэля. – Круто прокатились! Вдвоем куда веселее, чем одному! – Он вскочил на ноги. От возбуждения у него на щеках пылал румянец. – Ну как тебе?

Я огляделась и удивленно выпалила:

– Это что, кролики?!

Маэль подавил усмешку.

Я принялась вертеть головой по сторонам. Дыра в стене, через которую мы вывалились, чудесным образом исчезла, и происходящее стало еще более сюрреалистичным. Кроме того, помещение было заполнено пушистыми коричневыми кроликами, они сидели, что-то жевали и скучающе смотрели на нас. Что ж, по крайней мере, они достаточно сообразительны, чтобы не заблудиться в подушках. На всякий случай я наклонилась и проверила, не придавила ли кого.

Маэль дернул уголками губ, словно сдерживая улыбку.

На стене я обнаружила несколько клеток. На полу стояли миски с кормом и водой. Длинные деревянные полы, разделяющие комнату на аккуратные полосы, выглядели так, словно по ним только что прошлись шваброй. И, тем не менее… кролики?! Что, серьезно?! Наверное, я сплю. Может, та огненная река поджарила мои мозги?

– Мы ведь не ошиблись адресом?

– Нет. Мы в кроличьих покоях, – сказал Маэль так, словно в этом нет ничего особенного. Словно в каждом порядочном доме должны быть кроличьи покои.

Маэль протянул мне руку и помог встать.

– Персефона не любит детей, особенно детей других богов, – добавил он, но от этих слов ситуация не прояснилась. – Она очень ревнивая, хоть и ненавидит отца со страшной силой. Поэтому мы, сыновья Аида, лишь изредка заходим его навестить. Постоянно здесь живут только домашние животные. Персефона разводит кроликов на корм псу. Когда пятнадцать-двадцать из них подрастут, она выпускает их, и пес…

Маэль оборвал себя на середине фразы, увидев мое испуганное лицо. Персефона выращивает кроликов, чтобы ее пес мог поохотиться?! И я пообещала Афродите, что попытаюсь отнять у этой женщины возлюбленного?! Мне резко поплохело.

– Пойдем поздороваемся, – сказал Маэль, взял меня за руку и повел к выходу из кроличьих покоев.

– Подожди, но как же… эти кролики…

– В Риме веди себя как римлянин. Давай не будем про кроликов, ладно? Прошу тебя. Оставь эту тему. Никто не разделит твое возмущение. Пса здесь просто обожают.

Я громко фыркнула, выражая всю степень своего презрения, но мой спутник ничего не заметил. Он подобрался и напрягся, словно готовясь к казни.