− Вы так смотрите, будто что-то важное хотите сказать. Что-то случилось, эрр Морис?
− А, да не особо, просто… Я хотел спросить, что он же нравится тебе как хозяин? Верно?
Эмбер кивнула.
− И ты же не хочешь, чтобы он, как и предыдущий твой хозяин-профессор, отправился к праотцам, верно?
− В-верно, а в чём дело? — с тревогой спросила Эмбер.
− И вот подумай, что бы ты сделал, что помочь сеньору Виго остаться живым?
− Эрр Морис, вы уж скажите прямо, что случилось? Я сделаю что угодно для сеньора Виго!
− Вот и хорошо. Сеньор Виго сейчас в очень большой опасности, завтра фиеста, в доме будет полно людей. Я должен знать, кто друг, а кто враг, понимаешь? Чтобы я смог его защитить, мне нужно знать всё, что вокруг него происходит, включая… некоторые личные аспекты его жизни. Или жизни его семьи. Понимаешь?
− Н-не совсем, эрр Морис, − пробормотала Эмбер, и в самом деле не понимая, к чему клонит сыщик.
− Ты вроде сообразительный малый, − усмехнулся Морис, − так вот, скажи мне, ты же видел, что было в том письме сеньориты Оливии, которое ты обводил карандашом?
− Э-э-э, но сеньор Виго не хотел об этом рассказывать…
− Вот поэтому я тебе и объясняю здесь про опасность, которая ему грозит. Я должен знать, что там было, чтобы понимать, откуда может прийти опасность и как её предотвратить. Ты можешь рассказать мне и помочь, а можешь не помогать. Но если что-то произойдёт, а из-за твоего молчания я не успею вмешаться, то на твоей совести будет смерть хорошего человека, Эмерт. Подумай об этом.
Морис чуть наклонился вперёд и для убедительности понизил голос.
И на самом деле ей, и правда, нужно было всё ему рассказать, ведь для успеха дела лучше иметь сыщика в союзниках, а не в противниках. И раньше Эмбер сделала бы это, не задумываясь, а вот сейчас у неё было ощущение, что если она это расскажет, то предаст сеньора Виго. И понимать это ей было неприятно.
И неимоверным усилием воли она подавила свою эмпатию, ощущая от этого почти боль.
И это отрезвило, как ничто другое. Она вздохнула и рассказала сыщику всё, что прочла в том письме.
− Значит, это было любовное письмо…