Зверюга просто добрела до поросли питательных кактусов и от передней части раздалось вкусное чавканье. Преследователи же, поняв, что мне деваться теперь некуда, замедлили шаг и начали сжимать полукольцо.
Альтер слетел со своего насеста и сжав призрачные кулаки встал рядом. Спросил почти спокойно:
— Что делать будем?
До ближайшего ящера оставалось метров тридцать, он вытянул шею и приоткрыл зубастую пасть, сделал еще пару шагов и всплеснул передними лапами, что оказывается лишь казались невзрачными, когда прижимал их к телу на бегу. Они оказались не меньше человеческих, а на коротких пальцах с щелчком выползли длинные крючковатые когти.
Что из фидаинов в первую очередь вытравлял старец горы, так это страх смерти. В игре это выходило просто. На обычном аккаунте попросту приходилось раз за разом умирать. Сталь отсекала голову, вспарывала живот, отхватывала руки и ноги. Меня пронзали копьями, жгли магией и плющили камнями.
Шаг за шагом вытравляли животный ужас существа остерегавшегося смерти. Количество смертей не поддающихся счету, и постепенное увеличение уровня боли…
Было трудно. Зато теперь боль и страх давно стали для меня привычными инструментами, что лишь заставляют быстрее двигаться, соображать, четко рассчитывать урон и собственную целостность. Рука с перерезанными жилами не попытается бесполезно взмахнуть, на сломанную ногу не стоит опираться пытаясь прыгнуть. Тело послушный аватар, функционал которого у меня в кулаке, несмотря ни на что. А параметры лишь доступный набор действий.
И сейчас я сжимал в руках мотыгу, пристально всматриваясь в крадущегося ящера, что явно собирается напасть первым. Остальные «волки» явно всего лишь отрезают от уверток и будут хватать лишь тогда, когда попытаюсь ускользнуть от вожака 32 уровня.
Я смотрел на ящера и вновь словно оказался в «звериной яме» в которой множество раз оставались кости ассасина, растерзанного очередной тварью.
Я чувствовал тепло веющее от огромного тела восьмилапа, ощущал каждое движение вожака нападающих ящеров, видел напряжение его готовящегося к броску тела, видел как растопырились когтистые пальцы верхних лап… Пора.
— Альтер, кричи! — бросил я призраку, что уже приплясывал рядом в нетерпении. И он, хвала игровым богам, тут же завопил во всю глотку. Глаза вожака на миг сдвинулись на призрака и в этот момент я швырнул его протоплазменное тело ему навстречу резким движением курсора. Одновременно перехватил мотыгу зубами рядом с тяжелым рубилом, там где нащупал точку равновесия.
Краем глаза заметил изменение в позе волкораптора, тот резко повернулся ухватить призрака зубами, а я быстро обернулся подпрыгнул, схватив пряди шерсти свисающие патлами со шкуры восьмилапа, и, быстро перебирая руками, полез ему на спину.
Надолго призрака не хватило, раптор едва щелкнув сквозь его туманное тело зубами, как понял, что тот отвлекает и следующий щелчок зубов уже прозвучал прямо под моими пятками, едва успел поджать ноги.
Промахнувшийся ящер отскочил и метнулся вновь, я же успел подняться еще на метр. Он подпрыгнул и вцепился когтями в шкуру восьмилапа, одновременно как лягушка разводя задние лапы, которые впились еще более внушительными когтями.
И в тот же миг ему на голову как коршун спикировал Кусака, со всего маха долбанув по макушке. Я это увидел лишь краем глаза, продолжая карабкаться на спину окцолопуса.
Ворон долбанув тут же отлетел в сторону вновь взлетая повыше, но агро он раптору сбил, тот щелкнул в его сторону зубищами, вместо того чтобы прыгнуть за мной. И этого мне хватило как раз чтобы добраться до верха, выплюнуть мотыгу в руки и изо всех сил врезать ему по башке.
— 34 хп, — объявила циферка отлетевшая в сторону. На переносице ящера появилась прямая зарубка, от удара он по-лебединому изогнул длинную шею, вжав голову в плечи.
Воздух позади меня содрогнулся от трубного рева восьмилапа, до которого похоже только дошло что его рвут, и я не удержав довольной усмешки (все таки дошло) вновь рубанул вожака по голове
— 30 хп.
Впрочем, моя усмешка тут же поблекла, красная полоса здоровья появившаяся над ящером доложила что у того осталось еще 876 хитов.