Миён взялась за дверную ручку, но не могла заставить себя ее повернуть.
Чья-то рука накрыла ее ладонь, согрела замерзшие пальцы, пока дрожь не утихла. Их запястья соединяла красная нить.
Миён взглянула Джихуну в глаза.
– Не открывай, – сказал он ей.
– Но я должна. – Она просто знала: ей необходимо внутрь, увидеть, что творится за дверью.
– Тогда откроем вместе.
Миён кивнула.
Джихун сжал ее ладонь. Дверь плавно отворилась.
Сначала девушка не увидела ничего, кроме белоснежной плитки и сверкающих хромированных кранов. Ванна была заполнена до краев, и вода уже лилась на пол, заливалась в сток посередине комнаты, но ее было слишком много, и на полу образовалось небольшое озерцо.
Джихун подошел к ванне. От его шагов по воде расходилась рябь.
– Миён-а. – Ее имя эхом разлетелось по ванной комнате.
– Что? – Девушка смотрела на крошечный водоворот над сливом. Миён пробил пот, словно вместе с водой в трубу могло утянуть и ее.
– Миён-а, – уже настойчивее повторил обеспокоенный Джихун.
Она попыталась ответить, но в горле что-то застряло. Девушка закашлялась, и с губ, как из фонтана, полилась вода.
Джихун продолжал звать ее, пока его не поглотила вода.
Миён попыталась доплыть до него, но от страха все тело парализовало. Она не любила воду. Девушку затянуло течением, и она начала тонуть.
Она отчаянно отбивалась. Попыталась потянуть за красную нить, ведущую к Джихуну, но та порвалась у нее руках, и, как бы она ни искала, найти ее вновь не удалось. И в конце концов под весом воды Миён сдалась.
60Джихун и сам не понимал, что он делает на улице в три часа ночи.
Он проснулся в холодном поту, задыхаясь, как будто только что чуть не утонул. Яркий сон хорошо отпечатался в памяти: коридор, Йена без сознания, потоп в ванной. И Джихун подозревал, что это не просто сон. Бусина ведь связывала его с Миён.
А значит, скорее всего, Джихуну не одному снилось, как он умолял ее вернуться. Неужели она видела его в столь ранимом состоянии? От одной только мысли разболелась голова.