– Потому что мне за это платят.

Джихун закатил глаза.

– Дам тебе один непрошеный совет, – заявил Чуну.

– А до этого прошеные были, что ли? – кисло осведомился Джихун.

Чуну продолжал, не обратив никакого внимания на ремарку юноши:

– На твоем месте я бы бежал. Какой смысл тут ошиваться, когда тебя ищут две кумихо, а твой единственный родственник лежит бревном?

Джихун занес кулак, метя в идеальную челюсть Чуну. Но токкэби, подняв руки, увернулся от удара, после чего нахально улыбнулся. Похоже, гнев Джихуна его нисколько не пугал.

– Если что – я тебя предупреждал.

И Чуну выскользнул за входную дверь, оставив Джихуна наедине с бессильной яростью.

Миён прошла через квартиру. Девушку трясло от холода и мутило от тошноты.

Где-то неподалеку журчала вода.

В конце коридора она обнаружила лежащую без сознания мать. Миён подбежала к ней. На лице Йены застыла маска боли, но Миён видела, что женщина еще дышит.

– Мама?

Она потрясла Йену за плечо, но та осталась неподвижна.

На щеки матери упали капли воды. Миён их стерла, но тут же появились новые. Только тогда Миён поняла, что вода течет с нее. Она была насквозь мокрая, с ног до головы, и с волос на пол в беспорядочном ритме падали капли.

А за спиной все громче и громче шумела вода – подобно водопаду, спадающему на камни.

Миён обернулась.

Из-под двери ванной исходил яркий свет.

Она встала, влекомая вперед.

С каждым шагом тело все больше дрожало, и даже в костях отдавался страх.