Сам же направился с докладом к Григорию Григорьевичу. Рассказав о происшествии воеводе, я предложил всеобщее построение для опознания изменника. Подумав, он сказал, что это вряд ли поможет, так как татарва разбита, и изменник не будет ждать, когда за ним придут. Так оно и вышло. Перед построением сотнику дали списки отсутствующих. Без уважительных причин были названы три фамилии, двое ездовых, которых вскоре нашли зарезанных за конюшнями, и десятник. Последнего так и не нашли, а вот телега нашлась, и колесо у нее было с забинтованной спицей. Именно на ней и видели десятника, что вез продукты в лагерь. Значит, «Чернобог» рядом, он просто переселился из убитого лучника в десятника, и пока я не найду браслет Сварога, мне не будет от него покоя. Лишь Сварог сможет с ним справиться. А это значит, мне надо идти на Сибирское ханство. Значит решено, из Казани и поверну на Урал.

Разделив трофеи с воеводой, я забрал большую часть пушек для царя, и направились к ладьям. Потери были все же ощутимые, как в людях: 7 убитых и 12 раненых, так и в оружии: один станковый пулемет разбит и не подлежит восстановлению, и один поврежден, но в мастерской есть возможность его отремонтировать.

Погрузив на ладьи технику, генератор и оружие, к вечеру выехали. В этот раз путь был спокойный, все же ехали по своей территории. Часто останавливались возле больших деревень, чтобы закупить свежих продуктов, меняя их на татарское оружие, благо добра этого было много. За одну татарскую саблю не лучшего качества брали, не торгуясь, две туши коровьих и хлеба сто караваев. Крупы были свои, а вот сухари уже надоели. В пути каждый день я осматривал раненых. Перевязки и уход за ними поручил своим ученикам, чем те несказанно гордились, так как звание «лекарь» очень ценилось. С каждым днем раненые чувствовали себя лучше, хороший уход, свежая пища, забота товарищей, да и положительные эмоции дали о себе знать. Все же они победили ворога, и с победой возвращаются домой.

Ладьи против течения двигались с небольшой скоростью, плыли только в светлое время, чтобы не напороться на затопленное бревно или мель. Но все же через неделю были в Казани. Здесь, отдохнув и погуляв с воеводой, я разделил отряд, взяв с собой две сотни воинов, одну машину и трактор, часть пушек и пулеметов. Остальных отправил с трофеями и ранеными домой в Рязань. Мы же двинулись на восток в сторону Уральских гор, где-то там обосновался Аника Строганов. Вскоре по реке Кама стали попадаться свежеотстроенные остроги, где мы пополняли запасы. Машины и трактор были укрыты пологами, дабы не пугать людей. Подплывали мы под парусом, так что вопросов лишних не было. Тем более, что мы плыли мимо земель, принадлежащих по указу царя купцу Строганову. В деревне Заостровка нам сказали, что Анику Строганова мы найдем в себе Верхние Муллы.

Вскоре, и в самом деле, на берегу Камы раскинулось большое село с деревянной часовней. Сойдя на берег, я спросил вездесущих мальчишек, где мне отыскать Анику Федоровича Строганова? Один из пацанов, ковыряя грязным пальцем в носу, спросил, а что я дам, если он проведен меня к нему? Правда, косясь то на украшенную саблю, то на войско за моей спиной.

— Веди, «Сусанин», не обижу! — усмехнулся я, и он припустил впереди меня, сверкая голыми пятками.

Вскоре возле часовни показался крепкий большой двухэтажный дом, разделенный на две половины. Внизу располагались контора и магазин, а наверху, по-видимому, и жил сам Аника Федорович. Кинув парнишке пятак, который он тут же засунул за щеку, чтобы не отобрали, я поднялся на крыльцо конторы. В полумраке комнаты за конторками сидели два клерка и что-то писали. Услышав скрип дверей, они подняли на меня глаза, разглядывая и прикидывая, как им поступить. Я решил им помочь:

— Князь Федоров к Анике Строганову! Быстро за хозяином, чернильные душонки!

Самый молодой выскочил из-за стола и бросился в сени, откуда шла лестница на второй этаж, в комнаты купца. Вскоре писарь прибежал и, поклонившись, произнес:

— Аника Федорович ждет Вас у себя, князь!

Я крякнул от досады, заелся купец, даже спуститься не захотел, ну да ладно, не гордые и сами поднимемся! Ворча, я поднялся в комнату, служащую, по-видимому, горницей. У стены на тахте лежал Строганов с перебинтованной ногой. Рядом возилась какая-то бабка, запаривая тряпки в каком-то настое трав.

— Что с тобой, Аника? Заболел что ли? — забыв обиду от встречи, я склонился над Строгановым.

— Вот, Андрей Иванович, упал, однако, неудачно! Говорил же ты мне умерить выпивку, дак вот и поскользнулся на лестнице, в аккурат сегодня утром. Видно, Бог еще не отвернулся от меня, раз послал тебя.

Я вытер ему пот со лба, температура уже поднималась. Отогнав бабку, размотал мокрые тряпки с ноги. Опухоль уже достигла колена. Похоже, перелом голеностопной кости. Провел пальпацию. Хорошо, что хоть закрытый перелом, без занесения инфекции практикующими «бабками».

— Лежи, сейчас отправлю на ладью за своими инструментами и буду тебя лечить! — успокоил я Анику.

Спустившись вниз, я отправил молодого писаря на ладью за сумкой с инструментами и лекарствами. Вернулся обратно к больному:

— Сейчас принесут лекарства, и будем тебя лечить! — проверяя пульс у Аники, говорил я.

— А ты чего в наших краях оказался? — поинтересовался он.

— Да хочется пообщаться с сибирским ханом Едигером! Думаю, найдем с ним общие интересы, чтобы не проливать кровь. Казачки твои, если надо будет, помогут? — спросил я.

— Конечно, для этого и брал их в поход! — заверил Аника.