Литература:
Не в своей тарелке
Если вы думаете, что фильмы ужасов про психиатрические больницы, где здоровых людей отправляют на принудительное лечение, – это выдумка сценаристов, то вы ошибаетесь. А истории о том, что смелые журналисты врываются в мирную жизнь больничной системы и выводят все ужасы психиатрии на чистую воду? Этот популярный сюжет тоже взят из реальной жизни. Дэвид Розенхан, американский психолог, заподозрил пробелы в системе психиатрического диагностирования и в 1973 году провел эксперимент длиною в жизнь психиатров, которые были шокированы результатами исследования. Решился Дэвид на этот эксперимент благодаря лекции Р. Д. Лэйнга, который был связан с антипсихиатрическим движением.
Розенхан задумал эксперимент как способ проверить достоверность психиатрических диагнозов. Но он не был первым. В 1887 году американская журналистка Нелли Блай симулировала симптомы психического заболевания, чтобы получить доступ в психиатрическую больницу и сообщить об ужасных условиях, царящих в ней. Результаты были опубликованы в ее книге «10 дней в сумасшедшем доме». Нелли попала в женскую психиатрическую больницу на острове Блэкуэлл в Нью-Йорке, США.
Ее интересовало, существует ли вообще жестокое обращение с пациентками клиники. Нелли Блай симулировала душевную болезнь и амнезию. Ей удалось обмануть нескольких докторов, и в итоге журналистка провела в больнице десять дней. Нелли добилась своего и вскоре выступила с разоблачительной статьей об ужасных условиях, в которых живут пациентки больницы, об издевательствах медсестер и медбратьев. А самое главное, она написала о том, что многие пациентки попали туда по ошибке. Статья оказалась сенсационной. В большей степени она повлияла на обстановку в подобных учреждениях, ими заинтересовалась не только общественность, но и власти. В результате был увеличен бюджет Департамента общественной благотворительности и исправительных учреждений.
В 1968 году Морис К. Темерлин, другой предшественник Розенхана, поделил 25 психиатров на две группы. Морис предложил врачам прослушать запись речи одного человека. Это был актер, изображавший человека с «нормальным психическим здоровьем». Одной группе сказали, что актер «был очень интересным человеком, потому что он выглядел невротиком, но на самом деле был психотиком», а другой группе докторов не сказали ничего. 60 % участников из первой группы диагностировали психозы, чаще всего шизофрению, в то время как никто из контрольной группы этого не сделал.
Результаты своего исследования и то, с какими шокирующими моментами столкнулись исследователи, Розенхан изложил в статье для журнала Science. Он критиковал надежность психиатрического диагноза и обескураживающую, унизительную природу ухода за пациентами, которую пережили его коллеги по исследованию. Этот материал вызвал и вызывает до сих пор шквал споров.
Сам Розенхан и семь его психически здоровых коллег и друзей, которых называли «псевдопациентами», пытались попасть в психиатрические больницы, записываясь на прием и симулируя слуховые галлюцинации. Персонал больницы не был проинформирован об эксперименте. Среди псевдопациентов были аспирант-психолог лет двадцати с небольшим, три психолога, педиатр, психиатр, художник и домохозяйка. Ни у кого из них не было психических заболеваний в анамнезе. Псевдопациенты использовали псевдонимы, никто из врачей не знал их реальных имен. Те, кто работали в области психологии или психиатрии, специально получили работу в других областях.
Это позволило им избежать какого-либо специального обращения с ними или проверок, которые могли сорвать эксперимент. Помимо дачи ложных имен и сведений о работе, все остальные биографические подробности были правдой. Например, во время беседы с врачом один из пациентов рассказал о том, что в детстве имел более доверительные отношения с матерью, чем с отцом. Нормальный факт биографии, обычно в семьях так и происходит – один из родителей становится б
«Этот белый 39-летний мужчина рассказывает длинную историю о значительной амбивалентности в близких отношениях, которая начинается в раннем детстве. Теплые отношения с матерью ухудшаются во время его работы в юности. Отдаленные отношения с его отцом говорят о том, что он становится очень напряженным. Аффективная стабильность отсутствует. Его попытки контролировать эмоциональные отношения с женой и детьми прерываются гневными вспышками, а в случае с детьми – шлепками. И хотя он говорит, что у него есть несколько хороших друзей, нельзя сказать, что эта дружба искренняя и вообще нужна пациенту».
Во время своего первоначального психиатрического осмотра псевдопациенты утверждали, что слышат голоса того же пола, что и они сами, эти голоса часто были неясны, но, казалось, произносили слова «пусто», «полый» или «глухой», и ничего больше. Эти слова были выбраны Розенханом, поскольку они смутно предполагают какой-то экзистенциальный кризис, а еще за неимением какой-либо опубликованной литературы, ссылающейся на эти слова как на психотические симптомы. Никаких других психиатрических симптомов не было заявлено. В случае «признания» докторами заболевания псевдопациентов проинструктировали «вести себя нормально», сообщив, что они чувствуют себя хорошо и больше не слышат голоса.
Больничные записи, полученные после проведения эксперимента, свидетельствуют о том, что все псевдопациенты характеризовались персоналом как дружелюбные и готовые к сотрудничеству. Всего в этом эксперименте поучаствовали (недобровольно) 12 больниц в пяти разных штатах. Среди них была и частная клиника. В итоге все испытуемые были госпитализированы с диагнозом «психические расстройства».
После поступления псевдопациенты по инструкции вели себя нормально и говорили персоналу, что чувствуют себя хорошо и больше не испытывают никаких странных галлюцинаций. Все девять человек были вынуждены признать наличие психического заболевания и согласиться принимать антипсихотические препараты в качестве условия их освобождения. Среднее время, которое пациенты провели в больнице, составило 19 дней. Всем, кроме одного, был поставлен диагноз «шизофрения в стадии ремиссии» еще до их выписки.
Это пугающее исследование прошло по всей территории Соединенных Штатов, включая обветшалые и недостаточно финансируемые государственные больницы в сельских районах, а также городские университетские больницы с отличной репутацией. Несмотря на наличие абсолютно идентичных симптомов, семерым псевдопациентам был поставлен диагноз «шизофрения» в государственных больницах, а одному – «маниакально-депрессивный психоз», более оптимистичный диагноз с лучшими клиническими результатами – как раз в частной больнице. Если говорить точнее, то их пребывание колебалось от семи до 52 дней.
Однако все они были выписаны с диагнозом «шизофрения в стадии ремиссии», то есть диагноза никто не снимал. Это как если бы вы пришли к терапевту с ОРВИ, а после лечения врач говорит о ремиссии ОРВИ, не снимая диагноза. Розенхан рассматривал произошедшее как свидетельство того, что психическое заболевание воспринимается как необратимое состояние, создающее пожизненное клеймо. Несмотря на то, что в процессе эксперимента постоянно и открыто делались обширные заметки о поведении персонала и других пациентов, ни один из псевдопациентов не был заподозрен персоналом больницы в чем-то необычном.